Арт

[shiroishi]

Мини-вклад в сообщество

jack bezarius by ~ShiroiShi on deviantART

и косячный Барма

Rufus Barma by ~ShiroiShi on deviantART

@темы: pandora art

---

аватары [29]

[<Kisei>]

здесь

@темы: pandora manga, pandora art, pandora avatars

---

[fic]

[паб имени (петли) Линча и прочих радостей]

Доброго времени суток. Я пришел к вам с фиком. Если захотите кинуть в меня тапком, сделайте это нежно~~

Название: О людях и библиотеках
Автор: FluchSchmetterling
Пейринг: Элиот / Лео
Рейтинг: R
Дискламер:не моё, взял поиграться.
Примечания: выполнено на  Pandora Hearts: Kink Fest, заявка Элиот/Лео. Секс в библиотеке.
Ахтунги: автор безбетен. ООС! есть немного. Автор любит этих двоих, правда. Порно с сюжетом ©.
Размещение: буде нужно, с шапкой.

Библиотека Академии.
Би-бли-о-те-ка.
Место, куда нормальные люди приходят, чтобы получить интересующую информацию из книг или просто почитать.
Нормальные, обычные люди.
К которым ни в коей мере не относятся некоторые отпрыски благородного рода Найтреев, разбирающиеся в этом храме мудрости человеческой со своей личной жизнью и личной жизнью близких друзей, которых все остальные почему-то считают слугами.
Просто однажды именно здесь Элиот Найтрей высказался, не подумав, а Лео отреагировал на его реплику совершенно неожиданным образом.
Зал был пуст. Что поделать, студенты, веселый народ, предпочитают проводить свободное от учебы время в более подходящих для этого местах. А Лео любит читать. Элиот тоже любит, но тогда он по привычке был рядом со своим слугой: возлежал на одном из маленьких диванчиков, бывших в зале, прикрыв лицо открытой книгой корешком вверх, и изучал неспешное течение собственных мыслей. Лео сидел тут же, на ковре, опершись о край дивана и притянув ноги к груди, так что тыльную сторону ладони Элиота щекотали кончики растрепанных жестких волос.
Течение мыслей не принесло ничего вразумительного, в голову лезла всякая чушь. «Может, если высказать её, она от меня отвяжется?» – наскоро выстроил гипотезу Элиот и незамедлительно проверил её на практике:
– Эй, Лео! Если бы ты был женщиной, то был бы идеалом. Я бы в тебя влюбился, – всё же книга лежала на лице очень кстати. Вслух мысль оказалась чересчур смущающей и нелепой.
Прошуршала переворачиваемая страница, прозвучал вопрос, до жуткого похожий на риторический:
– А сейчас тебе что мешает?
От удивления Элиот приподнялся на локтях, книга соскользнула вниз, упала на пол. По физиономии Лео ничего нельзя было прочесть: очки скрывают почти половину, а всё, что не прячут они, прячут волосы. Но он, кажется, даже не удивился.
– Ты же не девушка! – воскликнул Элиот, чувствуя, как подступает предательский румянец. Ему всегда было сложно сдерживать бурные эмоциональные порывы.
– Ну и дурак, – фыркнул Лео, захлопывая свой фолиант, поднимая книгу Элиота и вставая. – Не мог бы ты относиться чуть бережнее к библиотечной литературе?
Сказал и двинулся к выходу, будто и не было ничего. Элиот последовал за ним; в такие моменты у него возникали сомнения насчет того, кто и кому на самом деле служит.

Конечно, очень скоро Элиот выкинул этот случай из головы и не вспоминал о нем следующую пару месяцев. Потом – пришлось.
Примечательно, что напомнил ему сам Лео, который, судя по всему, не забыл ничего.
Элиот как раз стоял перед стеллажом, пытаясь понять, какой из двух соседствующих томов ему следует прочесть, когда услышал за спиной шорох. Обернулся. Лео смотрел на него в упор своими невозможно прекрасными глазами, почему-то открытыми миру на этот раз, изучающе, как на неизвестное науке животное. Элиот, стараясь не упускать момент, жадно запоминал то, что потом снова скроется за толстыми линзами и длинной челкой.
Потому не сразу понял, что у него спрашивают. Слава Богу.
– Так что тебе мешает?
– Что?..
– Что сейчас тебе мешает влюбиться в меня?
– Ты… это о чем?
В вязкой тишине скрипнули чьи-то зубы, намекая, что излишков терпения никогда не было ни у того, ни у другого. Звук подействовал, как выключатель: до Элиота дошло, откуда всплыла эта фраза. Поняв при этом, что Лео выслушал его болтовню, принял к сведению и методично обдумывал её в течение двух месяцев, он почувствовал острое желание расхохотаться, но вместо этого…
…вспыхнул как маков цвет, загипнотизированный резко приблизившимися чертовыми колдовскими глазами и обездвиженный губами на своих губах.
«Мир сошел с ума. И я вместе с ним», – метнулась сиротливая мысль и растворилась в вечности, которой стало мгновение. Губы у Лео были теплыми и мягкими, несмотря на некоторую обветренность; их хотелось целовать.
«Я хочу их целовать».
Шок не отпускал. Возможно, поэтому Элиот не отшатнулся и даже не свихнулся от собственных ощущений.
Наконец, это закончилось. Слегка прихватив напоследок нижнюю губу, от него отстранились, только он не сразу это почувствовал. Его словно вышвырнуло из тела, и он со стороны равнодушно наблюдал, как сползал по стеллажу вниз, уставившись в пол пустым взглядом, и обхватывал голову руками…
…силясь понять, какого же хрена здесь только что произошло, – как вышвырнуло, так и втянуло обратно. Возвращение ознаменовалось бешено бьющимся сердцем, лихорадочно роящимися мыслями (что почти равносильно их отсутствию), полной дезориентацией в пространстве и времени. И сочувственно склонившимся над ним Лео:
– Ты уже минут пятнадцать так сидишь. Ты в порядке?
Элиот поднял голову: очки снова на месте, привычная волосяная штока – тоже. Всё как обычно, и в свете этого только что произошедшее казалось качественной галлюцинацией.
– Д-да, – тело слушаться не хотело, но его желания никого не интересовали. Судя по ощущениям, слуга всё еще внимательно его разглядывал.
– Что-то не верится. Похоже, ты не дал себе труд подумать над моими словами в тот раз, так что будь добр, сделай это теперь.
Это была не галлюцинация, – только успел понять Элиот, и его тут же захлестнула волна гнева; тело прекрасно знало, чего захочется душе через секунду, и кулак уже стремительно шел на сближение со скулой Лео. Тот резво отпрыгнул назад. Правда, драка всё равно состоялась. Совсем не аристократическая. Если бы в семье узнали…
Но они очень удачно почти не оставили следов на видимых участках тела. Ну, ссадины на костяшках и на щеке, ну, синяк под глазом… Всё могло выглядеть еще лучше, если бы провокатор Лео в разгар драки не намекнул на то, что некоторые отпрыски благородного рода Найтрей попросту струсили перед лицом такой неизвестной и непонятной непривычности.
И многочисленные последствия великой битвы обрабатывали друг другу в комнате втихаря, и тему больше не поднимали до поры до времени.

…до которого Элиот ходил как в воду опущенный, не зная, как избавиться от странного ощущения на губах: будто тот приснопамятный поцелуй еще длится. Его самого удивляло и, что греха таить, пугало то, что ему это нравилось. И он не прочь был бы повторить. Украдкой посматривал на Лео, подолгу задерживая взгляд на губах. Как неплохо было бы самому целовать их, долго-долго, потом прижать друга к чему-нибудь и целовать уже шею, чувствительную, наверняка…
Стоя после таких мыслей под душем, стуча зубами от холода, злости и нереализованного желания, Элиот с тоской подумывал о том, чтобы побиться головой о ближайшую стену. Самое худшее было даже не в том, что всё происходило именно с ним, а в том, что он понятия не имел, что с этим делать. Точнее, догадывался, но действия представлялись ему чем-то до ужаса неправильным и вопиюще бесчестным.
Тем не менее, терпение закончилось после сна, в котором он, наконец, сам целовал Лео; они целовались где-то между стеллажами библиотеки поместья Найтреев, неспешно, прочувствованно и настолько естественно, что от ощущения эйфории и безудержного счастья Элиот проснулся. Сел на кровати, чувствуя себя в состоянии изнасиловать всех возможных дам, кои подвернутся под руку, а лучше одного невыносимого мальчишку, сопящего в обе дырочки на соседней кровати, и понял, что больше так не может. В полусознательном состоянии выполз из-под одеяла, на негнущихся ногах подошел к постели Лео и начал его будить.
Господи, лучше бы мне снова снились те кошмары; а еще можно его убить, и проблемы не станет, – всплывали идеи одна за другой. К несчастью, Элиот считал человеческую жизнь слишком большой ценностью, а жизнь Лео – вовсе бесценной, так что самый простой способ избавления оставался недоступным.
– Элиот, какого чёрта?.. – за чёлкой не было видно, но у сонного приятеля наверняка дергался полуоткрывшийся глаз. – Или… снова кошмары?
Почему-то упоминание о тех пугающих кровавых снах взбесило.
– Ага. Эротические, – буркнул Найтрей и со злорадным удовлетворением врезался лбом в лоб друга. Тот охнул от неожиданности, а Элиот, не теряя времени зря, глубоко вдохнул и с решимостью смертника поцеловал, а точнее влепился в его губы. Они действительно были мягкими, в тот раз не показалось. Целоваться, правда, ни тот, ни другой не умели, но очень старались.
Спустя неопределенный промежуток времени Элиота подергали за короткие прядки на затылке, призывая прерваться.
В темноте создавалось ощущение, что в глубине глаз Лео мерцают звезды:
– С моим участием, я полагаю, кошмар, хех, – по голосу можно было предположить, что он улыбается и что… смущен?.. – И, конечно, тебя посетили проблемы определенного рода, требующие немедленного разрешения…
Про себя Элиот постановил: еще парочка таких неуместно заумных словесных конструкций, и он спустит пар привычным образом – начистив кому-то бледную физиономию.
Но Лео предупредительно заткнулся, мученически вздохнул и непривычно ласковым жестом погладил его по щеке:
– Иди сюда.
– Эээ?
– Сюда, сюда, – Лео сел на кровати, похлопав радом с собой рукой.
Элиот взбирался туда, казалось, долго, как на какой-то долбаный Эверест; уселся напротив Лео и замер. За окнами раздался раскат грома – похоже, гроза, ожидаемая еще с вечера, всё-таки началась. Внезапно Найтрей вспомнил, как в детстве её боялся, но упорно не желал этого признавать. Когда снаружи буйствовала стихия, он приходил к старшим братьям (не к родным, к приёмным, были ближе по возрасту), вскарабкивался к ним на постель, высокомерно объясняя, что так тем не будет страшно. Гилберт и Винсент, как ни странно, иллюзию поддерживали…
Из воспоминаний вытащило ощущение чужого взгляда, снова изучающего, внимательного; друг опять рассматривал его, как неведомое существо. Это раздражало.
– Хмм, кажется, это делается так, – наконец, изрёк тот, облизал свою ладонь, стянул ниже резинку пижамных штанов Элиота и обхватил его член.
Элиот широко распахнул глаза – даже в темноте было видно, – попытался отшатнуться, открывал рот, очень походя на вытащенного из воды карпа, издавал звуки, призванные, вероятно, выразить всё его смущение, возмущение и крайнюю степень недоумения, что на деле слышалось как «Аааааыыыыы?!!»
Лео сжал пальцы левой руки у него на плече, притягивая обратно, приблизился и шепнул, губами слегка касаясь ушной раковины:
– Не дёргайся. От этого, по-моему, еще никто не умирал.
– Какого черта!.. И что еще за “по-моему”!.. Аааха!..
Рука на члене двинулась – аккуратно, вверх-вниз; непривычно, но приятно; и здорово мешая формулировать не то что слова – мысли.
– Ну, герцог Барма еще жив и омерзительно бодр… хотя это может быть побочным эффектом его Цепи…
Лео потерся носом за ухом Элиота, прижался щекой к щеке.
И тут в шалую светлую голову последнего пришла мысль, что один слуга зарвался и слишком много себе позволяет. Привычный гнев, обычно не способствующий обдуманности действий, сейчас немного проредил сладостный дымок в сознании. Другим сладостным дымком.
“Кто-то тут распускает руки и доводит меня до состояния желе, а я не пытаюсь ответить тем же?!”
На его лице промелькнула кровожадная ухмылка. Он чуть подался вперёд, положил горячую ладонь на живот Лео, скользнул ей вниз и накрыл его пах.
И чуть не взвыл оттого, что чужие зубы сомкнулись на ключице. Тело при этом пробила сладострастная дрожь, предвещающая разрядку, а мысли тут же растворились в тумане, все, кроме одной – уже почти, ну же, ещё немного, быстрее… Сдаваясь на милость ощущениям, опустил голову на плечо друга, чувствуя, как тот зализывает укус; перед глазами очень кстати находилась шея. Обычная шея, у него самого такая же, только кожа немного темнее, да какая разница, когда к ней хочется прикоснуться, а она так близко…
Воплотить в жизнь свое намерение Элиот не успел: Лео, до этого как-то незаметно приобнявший его левой рукой, с нажимом провел пальцами по спине. Гнездящаяся внутри каждого человека частица здорового мазохизма сработала, и Найтрей кончил, зажмурившись и шумно выдохнув.
Плечо оказалось настолько удобным, что едва ли можно было бороться с искушением заснуть прямо на нём.
– Останавливаться на полпути? На тебя… это так не похоже… – неузнаваемым голосом намекнул Лео. – Дай мне… тоже…
Тут-то Элиот и припомнил о своих планах на его шею, и не преминул их осуществить: провел языком от ключицы до уха, на мгновение задумался и прикусил мочку. И почти не удивился судороге, пробившей чужое тело, и повторному укусу всё той же ключицы.
Стало слишком тихо. Сквозь шум стучащего по стёклам дождя, казалось, слуха достигало не только постепенно восстанавливающееся дыхание, но и тяжелое биение сердец. Лео зашевелился и потянулся куда-то в темноту, шурша, пытаясь что-то там отыскать. Элиот медленно поднес к лицу ладонь, перепачканную спермой. Белесая тягучая субстанция, ничего особенного. Даже никакого неприятия.
Найтрей сморгнул, когда Лео перехватил его запястье и принялся оттирать пальцы какой-то тряпицей, и задним умом медленно понял, что они вообще сделали, на что это похоже и чем чревато. В след за этим сознание ехидно напомнило, с кого всё это началось и кто сегодня кого захотел, только, как часто бывает, пока сознание исправляло ситуацию в умах, ситуацию во внешнем мире пытался исправлять голос. Лучше бы он этого не делал, ибо:
– Н-ничего не было?.. – вот тут-то бы Элиот и врезал самому себе за мимолетное малодушие, но уже поздоровался щекой с прохладной гладкостью паркета. Где-то наверху Лео обманчиво невозмутимо устраивался спать.
– Что ты забыл под моим одеялом? Ничего же не было.
Элиот уселся на полу, почесал затылок:
– Ты прав. Извини, – и залез обратно, тесня. – Прости. Я сказал глупость.
– У тебя всё равно есть собственная кровать.
– Гроза, – безнаказанность настолько развязала руки, что удалось отвоевать у хозяина лежбища край одеяла. Настроение стремилось ввысь.
– И? – блеснули глаза, отражая вспышку молнии. Рука нащупала чужую руку.
– Так тебе не будет страшно, – Элиот издал смешок. Никогда бы не подумал, что эту отговорку придется использовать при таких обстоятельствах. Впрочем, в юности многие вещи приобретают совершенно иной смысл.
– Вот как…
Кажется, Лео улыбнулся и легонько сжал пальцы. В отличие от некоторых, он никогда не боялся грозы.
Утро пришло, и оказалось, что спать вдвоем в непредназначенной для этого кровати довольно неудобно. Об этом красноречиво свидетельствовали упирающиеся куда попало сгибы суставов и затекшие конечности. А еще Элиоту вообще ничего не снилось, чему он был несказанно рад. В остальном то утро было обычнейшим, не считая самого собой получившегося поцелуя перед выходом из комнаты.
За обычнейшим утром последовал обычнейший день, только Элиот неожиданно для себя начал подмечать некоторые детали, которые раньше игнорировались как не имеющие значения. Например, внешняя хрупкость Лео: ниже его ростом, уже в плечах, тело кажется хилым, хотя пока он просто по-подростковому нескладный. Но изящный. И при этом ужасно сильный, только не знает, как эту силу применять, пока как следует не выйдет из себя.
«А еще потрясающе ловко ставит меня на место. Хех, и правда, кто из нас слуга?.. Защищать-то всё равно мне его приходится…»

Как история развивалась дальше? Так же, как и другие истории подобного рода. “Случайные” прикосновения, поцелуи тайком и обжимания, пока никто не видит. И первая настоящая близость, когда этого всёго сделалось недостаточно.

Но рассказ начался с библиотеки! Ей же он должен и закончиться.
Красивое слово. Би-бли-о-те-ка. Место, куда нормальные люди приходят, чтобы получить интересующую информацию из книг или просто почитать. Место, где отношения двух отдельных людей, усложнившись, стали, однако, проще. Место, в котором Элиот долго не сможет сосредотачиваться, как не смог бы сосредоточиться любой его ровесник, обремененный воспоминаниями и ассоциациями определенного рода.
Страсть может проявиться в любое время и в любом месте, и искусство претерпевать её, при этом не растеряв по дороге к мало-мальски подходящей для неё комнаты, удерживаясь оттого, чтобы не прижать любовника или любовницу к мало-мальски ровной поверхности, – это искусство людей сдержанных или тех, кто с возрастом научился обуздывать буйный нрав. Когда же обоим по шестнадцать, у обоих бешеный темперамент, которым ни тот, ни другой ещё не умеет как следует управлять… Настоящая пороховая бочка.
Вот, к примеру, библиотека Академии. Время, когда никого там нет, а Элиот и Лео есть. Начинается всё с прикосновения рук: сцепленные в замок кисти, мягкие поглаживания большими пальцами; потом, скользя по коже запястья, вверх, сдвигая манжету – впрочем, зачем обманывать? расстегивая. И теперь не удержаться от соблазна: выхватить из-под носа некоего книжного червя его чтиво, запрокинуть голову назад и прикоснуться губами к губам – хотя какое “прикоснуться”? Впиться, и никак иначе!
А вот когда хватают за плечи и перекидывают через себя на пол… Незабываемое ощущение полумгновения полёта и глухого стука о короткий ворс ковра собственных костей! А когда эти самые плечи прижимают руками к этому самому ковру, чтобы поцеловать так, как нравится (щекоча лицо черной жесткой челкой, которая так и норовит ткнуть прядкой в глаз, а то и в рот залезть), можно сойти с ума от переполняющего душу счастья и переполняющей тело похоти, которые переплетаются так, что отделить одно от другого не представляется возможным.
Во всяком случае, Элиот думает, что может сойти с ума от такого. Лео тоже, но не настолько радикально. Всё же, он считает, прижимать к себе до хруста рёбер – перебор. Не то, чтобы ему это не нравилось… Просто затрудняет дыхание, про которое и так не забыть бы.
Они всё-таки ухитряются соскрестись с пола. Для того чтобы притиснуться к столу. С твёрдым краем, который неприятно взаимодействует с поясницей, – отмечает Лео, это его так неаккуратно притискивают, что он сначала ударяется. Элиот, сам уже слегка потрепанный, с полурасстегнутой рубашкой, стягивает ленту с воротника Лео, борется с пуговицами дрожащими пальцами – ёще не привык, – приникает губами к шее, чувствуя чужие руки, вытаскивающие рубашку из брюк. Кто бы знал, как в таких просторных помещениях бывает душно!
Когда Элиот стаскивает с Лео очки, отталкивая их подальше, на край стола, и хочет опрокинуть его на спину, тот тихо, чуть насмешливо произносит:
– Брюки. Отодвинься, я хочу их снять.
Элиот подчиняется, скорее по инерции, нежели по собственному желанию. Может, это и смешно, но брюки Лео всегда снимает сам. Наверное, это связано с тем, что и подготавливает он себя сам, по причине “чрезмерной торопливости” Найтрея. И не сказать, что он неправ. Зато когда он садится, а затем распластывается на столе, сгибая в коленях худые бледные ноги, и пальцами в лампадном масле растягивает себя, дыша часто и неглубоко, ловя воздух приоткрытым ртом… Элиот хочет и не хочет смотреть на него, вернее, хочет, но не может – иначе сорвется и непритязательно изнасилует. Поэтому он наклоняется и принимается зацеловывать коленку, чтобы отвлечься, хоть как-то отвлечься. Так сильно вообще невозможно желать. В брюках тесно.
Конечно, брюки… свои-то он еще даже не расстегнул. И очень кстати. Так есть возможность не смотреть на Лео. Мешающаяся одежда падает к щиколоткам, а тягучий воздух разрывает имя, произносимое по слогам:
– Э~ли~от.
Кончить можно от одного имени, произнесенного таким голосом, и от прекрасных глаз, наполненных таким сильным желанием, что Элиот в нём захлебывается. Неверными руками дотрагивается до бёдер, раздвигая шире, приникает ближе – кожа к коже, жарко, не-вы-но-си-мо! – и толкается внутрь.
Видно, как Лео изнутри прикусывает губу, но не издает ни звука, как всегда. Когда они занимаются чем-то подобным, он становится совсем молчаливым. Но подается навстречу, царапает спину, кусает, яростно зализывает укусы, оставляя свои метки там, где их не будет видно под одеждой. Элиоту же кажется, что на светлой коже Лео такие синяки будут смотреться ужасно. Он размеренно двигается в нём, слизывая капельки пота с его шеи и целуя чувствительное местечко за ухом, проскальзывает рукой между их телами и обхватывает член любовника. Одновременно в затуманенный разум просачивается мысль, что “один раз можно попробовать”, и Элиот аккуратно прикусывает кожу под правой ключицей. И от удивления замирает, слыша протяжный тихий стон, и чувствует, как Лео изливается ему в ладонь. И хочется запомнить этот невозможный звук, но в голове что-то щелкает, и получается только рвано вбиваться в сделавшееся податливым тело, беспрерывно шепча какую-то хвалебную наполненную похотью похабщину, которая, кажется, образуется сразу во рту, минуя мозг, потому что остановить этот словесный поток никак не получается.
Заткнуть себя у Элиота получается после того, как он кончает. Потом просто лежит на Лео и мечтает, чтобы это мгновение никогда не закончилось. Но реальность сурова.
– Между прочим, – вяло сообщает слуга, лениво нащупывая свои очки, – сюда только что кто-то вошел.
Приведение себя в относительный порядок умещается в тридцать секунд или около того. Поэтому старшеклассницы застают картину просто идиллическую: Элиот Найтрей возлежит на диванчике, прикрыв книгой лицо, а рядом на полу сидит его слуга, полностью погрязший в содержании какого-то тома. И никто не замечает, как отпрыск благородного рода украдкой накручивает на палец жесткую прядку волос своего слуги.

---

[Jarvie]

Название: Все закономерно
Автор: Narwen-Caliniel
Персонажи: пятеро центральных
Рейтинг: G
Жанр: ангст
Дисклеймер: мир и персонажи - Джун-сама
Саммари: Сохрани мое фото на книжной полке (с)
От автора: упоминаемая фотография - снимок, сделанный дядей Оскаром в 47-й главе.

«Сохрани мое фото на книжной полке,
там я в старом пальто, с сигаретой во рту»

(Flёur)

Это было закономерно. С самого начала было ясно, что все так обернется. Только когда было это начало?
Хотя… Ведь чуть больше года назад, готовясь к открытию пути в Бездну, она вовсе не думала, что все закончится именно так. Тогда она вообще не думала о вариантах концовки.
Наверное, будь эта история лишь сюжетом книги, Шерон бы плакала, читая последние главы, и пересказывала их Алисе. Если бы… Но это не книга. И «пересказывать» некому. И плакать Шерон уже не может.

Все было закономерно. Она ведь знала, что тело братика изношено. Но в тот день… она рыдала. И ночью. И на следующий день тоже…
Фотография над камином. Все-все. Мирный день, наполненный солнцем и счастьем. В первое время после смерти братика лишь его лицо привлекало ее внимание. Легкая улыбка, прикрытые глаза, сдержанность, расслабленность и такое умиротворение… Шерон плакала. А ведь она готовила себя, пыталась стать сильной… но тогда – не плакать не могла.

Она знала, что нелегальный контракт равносилен медленной гибели. Знала, что Бездна обязательно возьмет то, на чем стоит ее печать. То и тех. С самого начала знала, что Оза и Алису ничто не может спасти. Знала. Но когда их время истекло… Всю жизнь, всю оставшуюся жизнь Шерон будет помнить этот момент. Безумие в глазах Гилберта. Привычную непокорность Алисы. Печаль и решимость во взгляде Оза. И тот поцелуй, с которым контрактор обратился к своей цепи и возлюбленной в последний момент…
Тогда Шерон не плакала. Плакал Гилберт. А Шерон старалась держаться. Должен же хоть кто-то быть сильным. Ему ведь больнее, чем ей.
В ту ночь они не расходились по своим комнатам. Молча сидели в гостиной, освещенной лишь тихим огнем в камине. Сидели, обнявшись, Гил смотрел куда-то в сторону окна, Шерон – на все ту же фотографию. Но теперь уже не только на братика.
А утро было холодным и белым. Совсем как глаза Гилберта. И где-то в глубине этих глаз Шерон читала сумасшествие. И чувствовала, как внутри нее зарождается страх. Страх потерять.
Все было закономерно. Уже в то утро она поняла, что будет дальше. Причем сама даже не заметила этого. Весь месяц, прошедший со дня гибели Оза и Алисы, она пыталась быть рядом с Гилом. И, кажется, замечала в его взгляде благодарность. Но глаза его были совершенно безжизненными. И Шерон знала, что по ночам Гилберта нет в особняке.
Нынешним утром шел дождь. Глупо было хозяину Ворона заключать нелегальный контракт. Конечно, для сотрудника Пандоры, нажавшего на курок, Гил — всего лишь очередной преступник. Как глупо. Как логично. Кажется, Лиам, сообщивший Шерон о произошедшем, сильно испугался, когда она потеряла сознание.
Шерон не плачет. И утром не плакала. В гостиной темно, как и месяц назад. И кажется, что дождь, начавшийся еще утром, проникает не только в комнату, но и в душу.

А над камином – фотография, сделанная одним мирным солнечным днем. В левой части – они впятером. Счастливые. Живые. Теперь тот день кажется сном.
Шерон помнит, как Оз, улыбаясь, отдал ей снимок. Отдал со словами: «От дяди».
Они гибнут. Будто чья-то рука стирает их из мира. Тех, кто посмел быть счастливым тогда. Как жестоко. Хотя… все ведь закономерно.
Перед внутренним взором – холодные глаза Гила белым утром месячной давности.
Кто будет следующим?

---

Avatars

[kyle.luz]

Avatars 120x120

Pandora Hearts [1 - 7]
Kuroshitsuji [8 - 13]
D.Gray-man [14 - 26]
Anarasumanara [27 - 30]
other [31 - 32]

Pandora Hearts

1. 2. 3.
4. 5. 6.
7.

Kuroshitsuji

8. 9. 10.
11. 12. 13.

D.Gray-man

14. 15. 16.
17. 18. 19.
20. 21. 22.
23. 24. 25.
26.

Anarasumanara

27. 28. 29.
30.


other

31. 32.

@темы: pandora manga, pandora art, pandora avatars

---

[спрут пустил чернила, чтобы его больше не нашли]

Leo coloring by ~Embolia on deviantART

+ колоринг Бармы

Barma coloring by ~Embolia on deviantART

@темы: pandora manga

---

Кой-что

[ололорд]

@темы: pandora art

---

[Eru_Eru]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Немного из наработанного за лето.

[Christine von Lemberg]

Название: Призрак в ночи
Автор: Christine von Lemberg
Фандом: Pandora Hearts
Рейтинг: G
Пейринг: Кевин Регнард/Эмили
Жанр: джен (по капле романса и мистики)
Размер: драббл
Предупреждения: AU
Отказ: персонажи не мои, только сюжет.
Комментарий автора: а что, если история о Красноглазом Призраке возникла при совершенно других обстоятельствах? Трагизма хватает и в каноне, даёшь позитив в фанфики!

Соседи мирно спят в домах, а я брожу в тиши ночной…
(«Горец», группа «Мельница»)

В который раз тайком пробираешься мимо соседского подворья, искренне стараясь не разбудить их изнурённого дневной жарой и однообразием жизни, а потому – весьма раздражительного пса. Волкодав лишь слегка взрыкнул, учуяв чужой, хоть и знакомый запах, но решил не жертвовать сном ради такого незначительного события, как юный сосед, выбравшийся по своим ночным делишкам. Пес, чуть звякнув цепью, перевернулся на другой бок и заворчал, глубже погружаясь в мир сновидений. А кто сказал, что собакам сны не снятся? Ага, не тут-то было! Стоит лишь понаблюдать за ними, и все вопросы отпадут сами собой. Кому снится охота, кому – просто свободные прогулки по полям и лужайкам, а кому и огромный сочный окорок…
Так вот, первая и, по сути, самая значительная (потому что неотвратимая) опасность позади. Теперь можно ступать смелее.
Юноша поправил поднятый воротник своего черного плаща, проверяя, скрывает ли он своевольные белесые пряди, глубже надвинул широкополую – специально для таких случаев приобретённую – шляпу и, бросив быстрый взгляд вдоль улицы, неслышно двинулся вперёд. Не то чтобы он намеренно приглушал шаг, это выходило само собой. Видимо, дают о себе знать годы, проведённые у Сенклеров – кто-кто, а они знают цену тишине!
Плывущая в безмолвии чёрная фигура смотрелась действительно жутковато, в сочетании с наглухо закрытыми ставнями и полнейшим отсутствием признаков жизни вокруг создавала неописуемую мрачную гармонию. Эта тишина казалась ненастоящей, призрачно-театральной оттенком бредового кошмара.
Каменный лабиринт улиц сменился черным бархатом парка. Прохожий, больше похожий на тень самого себя, сделал шаг и растворился во тьме.
Глаза не привыкли к более слабому освещению, ибо оно здесь напрочь отсутствовало. Ноги несли тело по привычному маршруту, велев глазам не вмешиваться. Нехватку света пытался компенсировать великолепный букет запахов, игриво щекотавший ноздри. Свежая и чуть прелая листва, мелкие розы, густо оплетающие кованую изгородь, отсыревшая кора деревьев… А тугой порыв ветра, неведомо какими усилиями пробившийся сквозь стену кустарников и достигший этой глуши, принёс каплю моря и дух приключений.
Путник улыбнулся своим мыслям, продолжая идти. Парк закончился, и он вновь очутился в каменном лабиринте домов, безлюдном, как и прежде.
Перед одной из множества ворот он остановился. Что бы ни было на уме у этого человека, он не решался осуществить свой замысел. Решительно стиснув зубы, он одним прыжком перемахнул через ограду и оказался во дворе.
- Эмили? – неожиданно осипшим голосом позвал он, напряженно вглядываясь в сумрак небольшого садика. – Эм?
Что-то светлое мелькнуло сбоку, и в следующий миг исчезло в ночи, скрылось под чернотой плаща. Юноша склонился над своей возлюбленной, вдыхая запах её тёмно-русых локонов, сейчас казавшихся почти чёрными. Впрочем, как и все вокруг. Он и представить себе не мог, что у чёрного цвета может быть столько оттенков!
Девушка подняла свой взгляд на его лицо, и в её глазах заплясали каверзные огоньки. Конечно, молодой человек не видел их, но шестое чувство подсказало ему, что сейчас на губах Эмили играет Та Самая улыбка.
- Повстречал кого-нибудь по дороге, м, Кев?
А голосок-то какой игривый, лучится задором, оставляя одно желание – обнять как можно сильнее, прижать к себе, сминая розовый шелк платья и целовать, целовать, целовать… Но Кевин находит в себе силы относительно ровным голосом ответить на вопрос.
- Ни души. Город будто вымер…
Тихий смех.
- Так и знала, что история о Красноглазом Призраке сработает.
- Твоя сказка? Но…
- Ну, они-то не знают, что это – выдумка. А людям иногда хочется верить в чудеса. Даже в такие страшные. Так почему бы не воспользоваться этим? – она пожала плечами и усмехнулась.
Вот так, благодаря фантазии и убедительности молодой девушки, жаждавшей обезопасить возлюбленному путь к её дому, и распространилась по графству легенда о жестоком демоне ночи. Красноглазый Призрак появляется неожиданно в разных городах, чтобы собрать жертвы для Воли Бездны, единственной, кто может исполнить его заветное желание.

Название: Родственные узы
Автор: Christine von Lemberg
Фандом: Pandora Hearts
Рейтинг: G
Пейринг: Ванесса/Гилберт
Жанр: джен, агнст
Размер: драббл
Отказ: персонажи не мои, только сюжет.
Комментарий автора: нехватка активных действий пагубно влияет на душевное состояние. Особенно, когда в шкафу притаилось немало скелетов, норовящих выпорхнуть наружу и помучить своего хозяина.

Нельзя сказать, что начавшийся дождь оказался некстати – земля давно нуждалась в обильном поливе. Даже розарий приуныл, и черные бархатистые цветки – одно из немногих нормальных увлечений этого психопата Винсента – пожухли и казались сделанными из сероватой дешёвой бумаги.
Тяжёлые капли барабанили по стеклу, стекали неровными вертикальными полосами, причудливо искажая контуры деревьев на горизонте.
Ванесса вздохнула, отворачиваясь от окна, и улыбнулась краем губ. Чуть заметно – так улыбаются прекрасно воспитанные, замкнутые в жёсткие рамки этикета юные леди. Итак, одной формальностью на сегодня меньше. Верховая прогулка в компании сводных братьев – показной жест единства младшего поколения Найтреев. Можно подумать, отец не замечает, что их связывает одно единственное чувство – терпение. Ванесса терпит Гилберта. Это несложно, ведь он почти не появляется в поместье, пропадая на уроках в Пандоре. С Винсентом дела обстоят гораздо сложнее. Он, будто крыса, шныряет по дому с ножницами в руках, появляется в самый неподходящий момент, отравляя мгновения покоя и радости. Сверкнёт кровавым глазом, не скрывая выжидающей ухмылки, и уйдет, оставляя неприятный осадок в душе. Даже одно воспоминание о нём вызвало непроизвольную гримасу отвращения на лице девушки.
Она слегка повела головой, отгоняя неприятные мысли. Вдох-выдох, возвращаем выражение безмятежности.
Кто-то приближается. Гилберт. Шаги быстрые и чёткие, как гравировка на его новом револьвере. Молчаливый кивок – приветствие. Безразличный взгляд в окно – не похоже, чтобы его огорчило внезапное изменение погоды.
- Отец будет недоволен, но прогулку вновь придётся отложить, - слова Ванессы звучат отстранённо, будто обращены в пустоту. Гилберт поправляет перчатки.
- Я – в Пандору.
Через несколько минут от поместья отъезжает экипаж – девушка слышит скрежет мокрого гравия под колёсами, но намеренно не смотрит на дорогу.
Порой Ванесса ненавидит Гилберта. И поводов у неё предостаточно. Ненавидит за фальшивость родственных уз, привязавших их друг к другу бутафорской бумажной лентой с подписью герцога Найтрей. За то, что Гилберт не оказался таким же мерзким типом, как его младший брат, которого можно презирать и игнорировать, не чувствуя при этом никаких угрызений совести. За то, что в его присутствии её бросает то в жар, то в холод и становится трудно дышать. За его слепоту или безразличие, за собственную слабость…
Сейчас Ванесса по-настоящему ненавидит Гилберта.

И два арта:
1. Руфус и Шерил в годы далёкой молодости
2. Лотти шпионит за Гленом и Джеком (ребята корявенькие получились, гомен)

@темы: pandora art

---

Реклама

[Glen & Jack]

Будем рады вас видеть!

@темы: реклама

---

[Eru_Eru]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Rika-tyan]

не могу сказать, что очень люблю Элиота, но просто влюбилась в эту его улыбку ТТ
з.ы.: размещение без разрешения запрещено.

@темы: pandora manga

---

[blow it like flute]

Название: Разговор с тобой
Автор:  Baka Usagi-kun
Пейринг: Брейк/Рейм
Рейтинг: PG-15
Жанры: ангст, яой
Публикации на других ресурсах: если хотите. Но предупредите сначала, пожалуйста)
Предупреждение: постканон, смерть персонажа, POV Рейма
От Автора: беты, как видите, нет. Поэтому я надеюсь на конструктивную критику, ибо хочется совершенствоваться

Привет, Зарксис. Когда мы виделись с тобой в последний раз? Лет 10 или 12 назад. И знаешь, я на тебя обижен. Мог бы предупредить, что уходишь. Смотрю на твою ухмыляющуюся физиономию, а руки чешутся тебя ударить. Но ведь не сделаю, черт возьми. Слишком ты дорог мне. И не перебивай! Черт, о чем я говорю... Для тебя перебить меня так же свойственно, как есть сладости. Но ты молчишь. Молчишь, не перебиваешь... Совсем на себя не похож. Холодный.... Кстати, я часто вспоминаю все те глупости, что ты творил и в которые впутывал меня.А лицо Гилберта, вошедшего в твою комнату, где мы целовались, я не забуду до конца жизни. Помнишь, когда тебе приспичило заняться сексом на моем столе - какая наглость! - зашел Оз и ты притворился, что делаешь мне искусственное дыхание? Я тебя чуть не убил тогда. А наша прогулка под дождем и купание в фонтане? Да я бы ни за что в жизни на такое не пошел, здравый смысл убил бы эту идею еще в зародыше! Но рядом с тобой этот самый здравый смысл идет строевым шагом ко всем чертям собачьим. Ты всегда странно на меня влиял. Даже герцог Барма говорил мне поменьше времени проводить с тобой, потому что после общения с тобой было сложно собрать мысли не то, что в кучку, даже сконцентрироваться на чем-то невозможно! А когда ты бросился спасать меня от Баскервиллей в особняке Юры? Что тобой двигало? То, что ты жуткий собственник, никого не удивляет. А еще ты бесцеремонный скот. Сколько раз я просил тебя, закрывай дверь на ключ, когда сексу горячего захочется, но нет! мы же любители острых ощущений, нам нравится, что за нами наблюдают! Боги ,как я еще не умер от стыда? Не пойму... Черт, Зарксис, на тебя даже ругаться долго нельзя. Милая улыбка теперь кажется издевательской. Ты же меня слышишь, ведь так? Зная, что слышишь. И знаю, что выгляжу странно, глядя на твой портрет, выбитый на могильном камне...

---

Реклама

[Gilbert|Oz]

Мы приглашаем вас в сообщество, посвященное пейрингу Гилберт/Оз!

@темы: реклама

---

Опять я с фан-комиксами)

[ололорд]

@темы: pandora art

---

Pandora Hearts by Nec Plus Ultra

[SoulsoCrazy]

Персонажи:
Oz Vessalius - Yulix
Vincent Nightray - АльМиСу
Gilbert Nightray - SoulsoCrazy (то биш я)
Фотограф: Дмитрий Маликов))

+8

Не кидайтесь сильно тапками в сапоги Оза, такие как надо сделать не сумели((

@темы: pandora cosplay

---

Реклама

[PandoraHearts-census]

Перепись окончена и результаты выложены.

---

[ShionMion]

В ночи(2 вариант)
radikal.ru/F/s49.radikal.ru/i124/1107/85/bcdc48...

Арты, скетчи, покрасы - много

скетчи:


















Покрасы:

помню, что выкладывала половину этой страницы

@темы: pandora manga

---

[Celiett]

Pandora Hearts [1-10]
D Gray-Man [11-26]
Code Geass [27-54]
Reborn [55-77]
Миядзаки [78-80]
When They Cry [81-88]
Vocaloids [89-96]
Random [97-102]

@темы: pandora avatars

---

Фанф. Если настроены юмористически - милости просим

[Christine von Lemberg]

Название: Твоё путешествие в мир Пандоры
Автор: Eolett (она же - CvL)
Персонажи: НЖП, Гилберт, Винсент, Шэрон, Ада и масовка
Рейтинг: от G до PG-13
Жанры: AU, Стёб, Джен, намёки на Романтику и Экшн
Публикации на других ресурсах: ну, если так вдруг, то с этой шапкой и ссылку на умыл
Предупреждение: ОЖП (не Мэри-Сью), насилие, специфический юмор, который порой вовсе не юмор.
От Автора: по главе в год - вот скорость, с которой пишет автор. Так что стиль и настроение каждой части может отличатся. Но все они пронизаны духом сарказма.

Глава 1

Сначала в глаза бьёт дикий оранжевый свет, и ты начинаешь испытывать смесь удивления и гнева (ну не любишь оранжевый!).

Потом оказывается, что ты лежишь, уткнувшись лицом в брусчатку мостовой, а твой нос уцелел только потому, что попал в зазор между двумя плитами. Возникает вопрос: "Как я попала в центр города?" (пять минут назад ты была дома). И сразу за первым выпрыгивает второй: "А чё тут так тихо?".

Гул в голове стихает, и в ней оформляется неожиданное решение — отлепить всё-таки личико (а желательно, и остальные части тела) от дороги и осмотреться.
Но тут оказалось, что одного лишь решения недостаточно для результата, и ты начинаешь активно задействовать силу воли и вестибюлярный аппарат. Секунд через 15-20 ты устанавливаешь свою верхнюю половину в положение, характерное для рядового homo sapiens'a — браво! — ты уже сидишь!
И не надо теперь биться челом о камень и рвать в отчаянии свои прекрасные волосы! Даже если нога твоя никогда прежде не ступала в эти места, и паника липким холодом обволакивает всё твоё существо.

Внезапно ты чихаешь (вполне ожидаемо, ведь площадь — не операционная — тут и пыль попадается временами). Что-то в голове встряхнулось — соображаловка включилась! И мысли скопом пробились в сознание.
"Почему тут никого нет?" "Ну хотя бы где мой платок?!" "И фонарей нет"
И над всем этим хором раздаётся громогласное и маршеподобное:
"НА-ДО ЧТО-ТО ДЕ-ЛАТЬ (тум-ту-дум) ДЕ-ЛАТЬ ЧТО-ТО НА-ДО..."

Стираешь слой импровизированной штукатурки с лица и наконец-то обретаешь вертикальное положение. Мимоходом отмечаешь странное ощущение, когда нарастающее чувство голода мирно сочетается с комком в горле (тоже растущим, как ни странно).
Впрочем, состояние лёгкой контузии быстро сменяется полным обалдением, после того, как ты, оббежав соседние улочки, площадочки и мостики, вспоминаешь, ГДЕ ты их уже видела...

Ты твёрдо решаешь проснуться и выключить компьютер, но вместо этого лишь машешь рукой в пространстве (глаза закрыты), пытаясь нащупать мышку...
... болт с ней, где системный...
...хотя бы стол верните!!!!!!!...
Последнюю фразу ты в порыве отчаяния поорала во всё горло, даже не заметив этого.

Что это? Шаги? Эхо (и паника) мешает определить, откуда они доносятся.
Ты замираешь с вытянутой вперёд рукой, утопая в призрачном свете луны море ужаса.
"МАНЬЯКИ! УБИЙЦЫ!"
Скрываешься в тени дома и оборачиваешься лицом к площади.

Высокая фигура в чёрном плаще и широкополой шляпе... Ты моментально догадываешься, КТО это.
Но как некстати: на тебе не те шмотки, причёска — тихий ужас. Лучше упасть в обморок. (Обмороков по заказу не бывает, дорогуша)СПАСИТЕ!!
Фигура приближается, ты замираешь... Золотая искра сквозь чёрную пелену волос... Он немного наклоняется, рассматривая тебя...
Измученный голодом кишечник издаёт вопль такого неподдельного страдания, что впору прослезиться! Перед глазами поплыли разноцветные круги... и вот это вовсе не круги, а тарелки, нет — миски... А в них — котлетки, пирожки, картошечка...

В сознание (обморок то был, чего ты и хотела!) тебя приводит кофе... Какой кошмар — треск перемалываемых зёрен звенел в ушах, сводил зубы и суставы.
Впервые в твоей пока недолгой жизни голова наутро болела от голода. Зажимая уши ладонями, ты потопала на кухню. Ну и что, что шум доносился именно оттуда, зато кухня — единственное место, где можно раздобыть какую-нибудь еду... Даже если придётся при этом обезвредить хозяина.
Как сказал мой знакомый: "Голод не тётка..." и чуть позже глубокомысленно изрёк: "... он – настоящий дядька".

Глава 2
Способность видеть мир по-новому всегда даётся с трудом. Особенно если смысл этой фразы самый что ни на есть буквальный. А тебе, дорогая моя, пришлось привыкнуть к тому, что мир вокруг тебя выглядит нарисованным – таким ты привыкла видеть его в мониторе своего компьютера, на постерах, коими щедро (или не очень) оклеила стены своей комнаты, но уж никак не вокруг себя.
Ты проснулась от скрежета дробящихся в кофемолке зёрен в квартире своего самого любимого персонажа. Казалось бы – что может быть лучше? Оказалось – многое. Во-первых, твой, хм, идеал мужчины оказался весьма и весьма угрюмым типом, хотя раньше он казался тебе романтичным. Первые несколько дней ты пребывала в щенячьем восторге от произошедшего чуда, но со временем его молчание, прерываемое лишь усталыми раздосадованными вздохами и язвительными замечаниями, тебя порядком достали.
Отдельного упоминания стоит сцена твоей первой встречи со своим отражением в зеркале. Оказавшись в нарисованном мире, ты как-то не сразу предположила, что будешь выглядеть соответственно. А потом стало поздно – твой надрывный вопль контузил окрестных голубей, нарушил покой соседей и прохожих, и, несомненно, — хозяина квартиры (правда, его покой – понятие настолько же реалистичное, как задушевная беседа с аллигатором). Причина шума проста, как дверь – зеркало упорно отказывалось показывать то, что ты привыкла лицезреть в аналогичных объектах родного измерения. И ты не решалась признать, что это мелкое существо с чёрно-фиолетовой гривой взъерошенных волос и белесыми глазами является никем иным, как тобою любимой. До встречи со своим новым обликом ты не задумывалась над тем, что в «анимешной» внешности тоже могут быть неприглядные стороны. Зато теперь у тебя появились все основания сделать вывод, что именно тебе достались самые тонкие ноги, плоское тело и несуразная причёска, неподдающаяся изменениям.
Вот только проблемами с внешностью дело не закончилось. Происходящие события не совсем увязывались с твоими знаниями о том, как они должны были развиваться – прискорбное открытие, так как ты всерьёз полагала утвердиться здесь в статусе самое меньше – суперкрутой предсказательницы и перекроить эту реальность по своему усмотрению.
Вот только реальность перекроила тебя. Долгое время тебе приходилось оставаться на задворках событий – так долго, что ты привыкла не вмешиваться и даже искренне перестала понимать, что такого интересного в этой истории? Действительно, за некоторыми событиями гораздо интереснее наблюдать со стороны, чем принимать в них активное участие.
Твоё необычное происхождение обеспечило тебе возможность пребывать в обществе тех, кого ты знала – тебя поселили в поместье Рейнсворт, чему ты несказанно обрадовалась. Впрочем, причина такого решения звучала не слишком приятно — они остерегались, что твоё появление может быть как-то связано с планами Баскервилей, и предпочли не спускать с тебя глаз. Словосочетание «не спускать глаз», в отличие от сочетания «не сводить глаз», конечно не предполагает наличия в отношениях обожательных компонентов, но в целом к тебе относились неплохо.
В те дни ты скрупулёзно собирала песчинки информации и выстраивала их в целостный образ происходящего до тех пор, пока более-менее не поняла, в чём сходства и различия между этим миром и тем, как он представлен в твоём.
Настоящим сюрпризом стал тот факт, что Винсент Найтрей работает на Пандору (или же старательно делает вид, что казалось тебе более правдоподобным). Но его мерзкий характер остался при нём, в этом тебе пришлось убедиться воочию. Сие открытие случилось на балу у Исла Юра, на которое тебя потянули вопреки правилам, здравому смыслу и твоему желанию. Просто, чтобы не терять из виду. И кому какое дело, что тебе НЕЧЕГО делать на таком сборище, не умея танцевать их танцы; что тебе, в конце концов, страшно и неловко!
Устав созерцать затравленный взгляд, которым ты окидывала праздничный зал и всех присутствующих, добрый Гилберт тихо переговорил о чём-то со своим младшим братом. После непродолжительной беседы это белобрысое чудовище с разлюбезным видом подкатило в занятый тобой угол и пригласило тебя на танец (всю жизнь мечтала, млин!).
Если бы ты мечтала шокировать местную публику, у тебя бы появился повод поздравить себя – ты это сделала. Никто из них не видел девушку, которая бы ТАК танцевала (в смысле, плохо). Ты попала в ситуацию, когда самоотверженное увлечение хип-хопом сыграло с тобой очень злую шутку. Комментарии Винсента только ухудшали дело. Ты автоматически огрызалась, даже не осознавая его слов, продолжая путаться в многочисленных тяжёлых юбках.
Младший Найтрей хитро щурился, видимо, он-то получал самое настоящее удовольствие от сложившейся ситуации, то есть, от твоего позора.
Он слегка наклонился над твоим ухом и соблазнительно (по его мнению) прошептал:
— Вы так страстно дрожите, что мне ужасно хочется похитить вас просто из-под бдительных взглядов членов Пандоры.
В тот момент тебе было не до светской беседы – паркет словно вздыбливался у тебя под ногами, и тебе приходилось делать невероятное усилие, чтобы не упасть (о красоте танца речь даже не шла!). Винсент явно ожидал другой реакции на своё заявление, а потому расстроился. Спустя несколько секунд он прижал тебя к груди, якобы поддерживая, и молвил следующее:
— Останавливает меня лишь одно – уж больно вы не в моем вкусе, — отстранился, с удовольствием прищурил глаза, выжидая.
— Боюсь, дело в том, что девушки вообще не в вашем вкусе, сударь, — брякнула ты, рада тому, что, наконец, паркет утихомирился, и ты можешь нормально передвигаться.
Какое-то время Винсент соображал над твоим ответом – он просто не верил своим ушам. Потом его глаза угрожающе округлились, и он смотрел на тебя так, словно пытался пробить в тебе отверстие диаметром не меньше дециметра. «Поздравляю, — мелькнуло в твоей голове, — фрустрировала парня настолько, что теперь он будет отрезать головы не плюшевым кроликам, а темноволосым куклам или ещё чего…». Но встретившись с ним взглядом, ты поняла, что сильно ошибалась. Винсент и не намеревался притрагиваться к куклам – он жаждал сделать это с тобой, даже не прибегая к помощи неизменного атрибута действия – парикмахерских ножниц.
Краем глаза ты заметила, что служащие Пандоры куда-то испарились. Оз и Алиса метнулись прочь из зала, а обеспокоенный Гилберт обменялся с братом условным кивком и последовал за ними. Тут определённо заваривалось что-то вкусное. Только уловив змеящуюся улыбку Винсента, ты внутренне содрогнулась. Но почти сразу успокоилась – у тебя были весомые преимущества перед ним. Ты знала о нём больше, чем он о тебе – это первое. Ты знала о нём больше, чем он предполагал – это второе. Ты выросла в мире, где не так тщательно скрывалась сущность разных извращений, поэтому самими дурными намерениями тебя было сложно запугать – это третье.
Ты невозмутимо выдержала его взгляд и почувствовала, как пальцы в белой перчатке сильнее сжимают твою ладонь, а разноцветные глаза напротив почти исчезают под покровом длинных ресниц.
Вызов брошен и принят. И поручителем тому – переливчатый вальс неизвестного композитора.

Глава 3
Вальсируя с Винсентом Найтреем, ты успела: а) побеспокоиться о возможности позорного падения и повреждения платья, б) попрактиковаться в технике ведения светской беседы, в) поразмышлять над идеальной продолжительностью танцевальных мелодий и тем, какой глаз подбить партнёру – жёлтый или красный, г) засомневаться в нескольких тезисах геометрии Лобачевского, д) в конце концов устать и заскучать.

Благо, сразу по завершении танца примчалась Шерон и уволокла тебя в девичью компанию – познакомиться, поболтать. Да что угодно, лишь бы подальше от этого… Ну что ты успела сделать Гилберту такого плохого, что он так с тобой поступил, а?! Отыскав взглядом вышеозначенную чёрноволосую особу, ты решила без промедлений обсудить с ним этот вопрос, пока ещё звонкий голосок Ады Безариус не вытравил последние крохи рассудка из твоей головы. Но, отойдя от девушек на некоторое расстояние – достаточное, чтобы общий шум банкета поглотил речь Ады – ты поняла, что именно этот шаг и будет полнейшим идиотизмом. Упрекать Гилберта, что он организовал для тебя компанию, чтобы ты не шаталась по залу аки неприкаянная душа? Или что ты не умеешь танцевать? Абсурд. И как такое вообще могло тебе в голову прийти? «Интересно, она на всех так влияет? Если да, то Ада Безариус – мощнейшее психологическое оружие. Десять минут в её обществе – и противник теряет способность мыслить; полчаса – и всю оставшуюся жизнь он будет владеть только элементарными навыками самообслуживания».

Ты успокоилась, взяла бокал вина и решила понаблюдать за танцующими парами.

Но не успела сделать и нескольких глотков, как вокруг начало твориться нечто странное и зловещее. Почти все знакомые люди куда-то подевались. В поле зрения остались лишь Шэрон, Алиса и оба Безариуса. Несколько минут спустя словно из ниоткуда возникла толпа детишек в красных плащах («Такие, вроде бы, носят Баскервили», — вспомнила ты). Они наводнили зал и начали что-то говорить, но в это время твоё внимание отвлекла какая-то тень, скользнувшая в один из коридоров.
Ты решила проследить за тем человеком, тем более, что исчезновение всех вооружённых людей из вашей компании не способствовало спокойному состоянию духа (конечно, Алиса – Цепь, но всё же…). Ты последовала за ним в полумрак коридора, пытаясь услышать его шаги, но там было абсолютно тихо. Совершенное безмолвие.

Внезапно, усиливая контраст, из зала донеслись крики. Дыхнуло жаром и запахом горелой ткани. Оглянувшись, ты на миг остолбенела – пылали все стены. Огонь, пожирая портьеры и лёгкую мебель, разгорался всё сильнее. Свет будто померк, и происходящее стало походить на сон или бред.
Паника, люди мечутся в истерике, то тут, то там кто-то падает обезглавленным, а в сиянии ада прыгают маленькие фигурки в красном. Чья-то особенно резвая голова покатилась прямо тебе под ноги, а остановившись, игриво подмигнула уцелевшим глазом (второй, по всей видимости, выбился об угол стола во время падения).

— Шэрон! Оз! Алиса!
Выбежавшая откуда-то справа Шэрон едва не сбила тебя с ног.
— Оза и Алисы нигде нет! Я должна найти Брейка!
И умчалась.

Ты, помедлив, последовала за ней, минуя перевёрнутые стулья и трупы. Люди толпились у выходов из зала, которые, по всей видимости, оказались заблокированными – кроме коридоров, ведущих вглубь особняка. Изредка кто-нибудь из гостей терял голову, и это вызывало новую волну воплей и хаотичной беготни у остальных.

— ВСЕ ПРОЧЬ ИЗ ЗАЛА! РАССЫПТЕСЬ ПО ПОМЕСТЬЮ, ПОПЫТАЙТЕСЬ СПУСТИТЬСЯ НА ПЕРВЫЙ ЭТАЖ, ВЫБИВАЙТЕ ОКНА И УХОДИТЕ!!!

Пришлось орать эту фразу в лицо более-менее вменяемым субъектам. Они хлопали глазами и пытались отбиться от тебя, но после кивали, хватали других и убегали прочь. Зал понемногу пустел.
Что-то запищало на уровне пояса – одна из этих мелких тварей явно решила устранить тебя как помеху их планам. Не задумываясь, ты приподняла юбки и изо всех сил отпихнула эту мерзость ногой. Она покатилась, запутавшись в своём плаще, но ты это уже не видела, со всей возможной скоростью направляясь к коридору, в котором пять минут (а, может быть полтора часа?) назад скрылась Шэрон. Где-то внизу послышался звон разбитого стекла – видимо, гости уже начали выбираться из дома. В боковом коридоре мелькнуло платье, похожее на то, в котором была Ада, и послышались голоса. «Ада и Винсент?». Не совсем те люди, которых ты бы желала увидеть, но в тот момент было не до прихотей. Хоть кто-то знакомый поблизости и всё ещё жив. Ты поспешила к ним, но внезапная резкая боль в затылке и темнота перед глазами прекратили твоё осмысленное существование.
Не менее чем на двенадцать часов.

Потому что следующим, что ты увидела, был ослепительный дневной свет, льющийся через окно спальной комнаты прямо на твою кровать. Голова сразу же напомнила о себе тупой обволакивающей болью.
— Это уже становиться традицией, — простонала ты, заслоняясь рукой.
— Шэрон, Шэрон, она пришла в себя! – радостный голос Ады сработал, как срабатывает слишком высокое напряжение в электросети – ты снова отключилась, успев неразборчиво матюгнуться и скривиться от боли. При втором твоём пробуждении Ады не обнаружилось – видимо, кто-то понял причину второго обморока.

— Лежи, не двигайся, — тихо сказала Шэрон, заботливо поправляя одеяло на тебе. – У тебя было кровотечение из-за раны, но его удалось остановить. А вот сотрясение мозга довольно сильное. Так что придётся лежать. «Удар пришёлся в область мозжечка, — ты осторожно ощупала бинт. – Поэтому я и лежу на боку… Череп, вроде, цел… Чёрт, если нарушены мозжечковые функции, проблем с координацией движений у меня станет ещё больше, чем было».
— Как остальные?
— Все живы, — успокаивающе улыбнулась Шэрон. Но было заметно, что не всё так безоблачно.
— Не скажешь, пока не поправлюсь, верно? – ты чувствовала, как начинаешь проваливаться в сон. – О, колокольчики…

Звон маленьких колокольчиков становился всё громче, он заполнил собой всё окружающее пространство, кружась в нём серебряными и цветными пузырьками… Вжах! – все они взорвались, и ты подпрыгнула от неожиданности.

Несколько секунд ты ошарашено всматривалась в экран компьютера, откуда на тебя рассудительным и слегка сочувствующим взглядом смотрела Шэрон Рейнсворт. Понимание происходящего приходило постепенно, вытесняя бушующий внутри вихрь эмоций спокойствием и лёгким разочарованием обыденности.
Вот только почему у тебя голова перевязана, а?..

@темы: pandora manga, фанфикшен