Винсент/Брейк

[pandora-hearts]

Название: Конфетный вкус
Автор: flutist
Фэндом: Pandora Hearts
Дисклеймер: мангаки всё ><
Пейринг: Винсент/Брейк
Рейтинг: NC-17
Варнинг: не бечено; автор не имеет должного опыта в графическом описании секса; ООС по желания автора.
От автора: Написано на наконец-то верно понятую заявку  ~Karin [NC-17, Винсент/Брейк, "ножницы".]

читать

Взгляд, пробирающий до костей.
- Что же вы не садитесь, Винсент-сама?
- Благодарю.
Сузить глаза, кивнуть. Не презрение, не равнодушие. Интерес?
Брейк зовет прислугу - подать чай. Он улыбается и облизывает леденец. Винсент проводит указательным пальцем по своим губам. Что бы он чувствовал, если бы поцеловал Брейка? Сладость конфеты или солоноватость крови?
За улыбкой Зарксеса умело прячется ненависть.
За мыслями Найтрея - пустота. Та самая, которая заставляет людей совершать необдуманные поступки и не думать об их последствиях.
Винсент наблюдает за принимающим из рук дворецкого поднос Брейком, и решает поистине гамлетовскую диллему.
Кровь или конфеты?
- Ваш чай.
Ответ приходит сам собой, когда Зарксес рефлекторно облизывает сладкие от леденца губы.
- Благодарю. Шляпник-сан... Не найдется ли у вас ножниц?
На секунду во взгляде слуги проскальзывает сталь. Но он улыбается, когда просит подождать, и снова зовет дворецкого.
Его белые волосы в неверном свете свечей кажутся прозрачными и светящимися изнутри. Винсент кидает взгляд в зеркало - его же принимают насыщенный цвет плавленого золота.
- Ваши... ножницы, Винсент-сама.
- Спасибо.

Найтрей вертит ножницы в руках минут десять. "Господь, пожалуйста, выпроводи его отсюда" - думает абсолютный атеист Зарксес.
Каждый раз, когда он поднимает взгляд, Брейку с трудом удается удержать на лице улыбку. Она то и дело норовит перерасти в перекошенный оскал.
Такую поблажку Зарксес позволить себе не может. Поэтому он отворачивается - настолько часто, насколько это могут позволить ему приличия.
Но даже делая вид, что рассматривает висящую на стене картину, в отражении трюмо Брейк замечает, когда Найтрей медленно поднимается с кресла и подходит к нему. Близко. Очень. Намного ближе, чем позволяет этикет.
Кто бы сомневался, что ему наплевать на те самые приличия.
- Вы позволите? - его шепот обжигает кожу. Брейк вздрагивает.
- Какая вопиющая бесцеремонность. - бормочет он, и собирается прервать этот театр одного актера, когда к его шее приставляют что-то холодное - и безусловно, острое.
Эй, Господь, мы так не договаривались.
Слово "мразь" готовится сорваться с его губ, когда Винсент внезапно его опережает:
- Рейнсвортская шавка. - и это звучит почти ласково.
Найтрей подталкивает его к стене, и неожиданно сильно впечатывает в стену, проталкивая колено между его ног.
Ножницы по-прежнему находятся в непосредственном контакте с шеей Брейка.
- Чем обязан? - почти шипит он.
- Своим существованием.
- Где-то я это уже слышал. Правда, не по отношению к себе. - выдавленный смешок звучит почти натурально.
Ножницы исчезают - но надеяться на благоразумие Винсента глупо, полагает Зарксес.
И оказывается прав - в следующее мгновение его одежда уже непригодна к ношению, в силу того, что сзади она оказывается разрезана.
Найтрей упирается острием ножниц ему в позвоночник, а второй рукой проводит вдоль спины сверху вниз. У него теплые руки - невольно замечает Брейк. Это приятно.
- Сукин сын. - выплевывает он уже с кривой, но всё ещё улыбкой. Эмили соскальзывает с плеча и падает на пол. Она молчит.
А Винсент нет.
- Я выбрал. - сообщает он, как нечто само собой разумеющееся. - Конфеты со вкусом крови. Как тебе?
Зарксес не особо понимает, о чем он говорит, но почему-то соглашается:
- Оригинально.
Рука Найтрея перебирается на его живот, потом ниже - и Брейк дергается, обдирая щеку об каменную стену. В ответ на это ножницы довольно ощутимо проводят дорожку вдоль позвоночника.
Брейк молчит, но когда рука Винсента начинает расправляться с ремнем его брюк, он не выдерживает:
- Оставим этот фарс. Что тебе от меня нужно, Найтрей?
- Я же сказал.
- Видимо, я прослушал. - в его голосе отчетливо слышно раздражение. Винсент поздравляет себя: редко кому удается вывести Зарксеса Брейка из себя. Но у него получилось.
- Конфеты со вкусом крови. - повторяет он, и в его голосе, в свою очередь, слышна беспечность.
Ножницы медленно оставляют на белоснежной коже кровоточащую полосу. Винсент зачарованно смотрит на стекающие по изгибу спины красные капли, наклоняется, и слизывает их языком. Брейк вздрагивает.
Волосы Найтрея щекочут спину.
Зарксес закрывает глаза, пытаясь унять ответившее естественной реакцией на прикосновения тело. Это ненормально.
Это же Винсент. Найтреевская-крыса-Винсент.
И это, черт возьми, заводит.
Руки скользят ниже, расправляются со штанами, стягивают остатки одежды, рисуют узоры на теле. Губы целуют шею, спину, вызывая непроизвольный стон.
Одна рука исчезает - Найтрей расстегивает свою одежду.
Потом Зарксеса тянут к дивану, и он, удивляясь себе самому, поддается, опрокидывается на спину, позволяя Винсенту устроится сверху. Прикрывает глаза.
Сумасшествие.
Этого просто не может быть.
Дело уже не в приставленных к горлу ножницах, как бы пытался он себя убедить - минимальное усердие, и они бы не были угрозой. Дело в чем-то ином.
Золотые волосы водопадом падают на плечи Брейка, закрывая их двоих от внешнего мира. Его алый глаз - и двухцветные глаза Винсента. Противостояние длится недолго - Зарксес первый отводит взгляд, злясь на самого себя.
Слова излишни.
Сейчас им нужно только молчание - что бы не усложнять все еще больше.
Брейк послушно открывает губы под напором языка Найтрея. Поцелуй получается изучающим, как будто Винсент пробует его на вкус.
Он отрывается от него только тогда, когда заканчивается дыхание.
Слышен слабый удар и звон - это ножницы упали на пол.

У Зарксеса сладкий привкус - единственная мысль, промелькнувшая у Винсента, когда он спускается языком к серебристой полоске волос внизу живота. Даже кожа у него, казалось, сладковатая, с запахом карамели.
Губы мимоходом касаются головки напряженного члена, спускаются ниже, обводят колечко мышц.
Брейк беззвучно задыхается от нахлынувших ощущений, вцепившись в обивку дивана.
Найтрей приподнимает его бедра, проводит рукой от бедра до икры, и, Зарксес, понимая его намек, закидывает ноги ему на плечи, что бы через несколько секунд поморщиться от боли. Впрочем, её быстро перекрывают волны наслаждения, и Брейк неожиданно понимает, что дрожит, даже когда удовольствие и ритм, слившись воедино, накрывают его с головой.
Винсент это тоже замечает - иначе чем объяснить неожиданно целующие Зарксеса губы, на этот раз мягко и... Осторожно?

Это неправильно.
Ужасно неправильно.
Мысль об этом исступленно бьется в голове, в груди, в теле Брейка, в то время как он изгибается и стонет под Найтреем.
Что-то необходимо сделать - но получается только тянуть на себя плавлено-золотые пряди, получать удовольствие, и двигаться в такт движениям Винсента.
Зарксес не понимает, чего хочет - прекратить это распирающее, просто невероятное и дикое движение - или как-то его поменять, что-то сказать, сделать, или, может быть, что-то еще.
В конце концов, обжигающее наслаждение, текущее по венам, выплескивается вместе с приглушенным стоном - волна наконец накрыла его полностью, и ему остается только лежать под Найтреем, прикрыв глаза, глубоко и часто дыша.

Прошло несколько часов, минут, или всего пару секунд - Брейк не считал, для него время сбилось со счета еще в самом начале - когда Винсент приподнимается с него, что бы усесться прямо, как и положено сидеть на диванах. "А не заниматься на них черти чем" - думает Зарксес, смотря на него сквозь прикрытые веки, из-под ресниц.
Плавный изгиб спины, кожа, чуть золотившаяся в свете свечей, и подчеркивающая другое, яркое золото волос, рассыпавшихся по обнаженным плечам.
- Шляпник-сан, вы так смотрите. Мне даже неудобно.
Вот черт.
Пока разглядывал, не заметил, что эта найтреевская крыса смотрит прямо в лицо.
- Я тебя ненавижу. - мрачно заявляет Брейк, открывая единственный виднеющийся глаз, и со злостью смотря на Найтрея. Раздражение пришло внезапно - когда Зарксес вспомнил про всю эту ересь с конфетами, которую этот... Нес сначала. И почему-то подумалось, что мыслями вроде "это неправильно" мучался тут только он один.
Сразу захотелось сладкого - как всегда, когда его выводили из душевного равновесия. Сладкое, кстати, и стояло недалеко - по правую руку.
- Я вас тоже. - улыбаясь, отвечает Эта-непрошибаемая-сволочь-Найтрей. - Рад, что все по старому.
Брейк кривит губы в презрительной усмешке. Тут же вспыхивает злость на себя. Когда это он, Зарксес Брейк, Человек_Который_Может_Довести_Кого_Угодно_И_В_Любое_Время показывает миру свое недовольство?...
Мысли на эту тему прервало неожиданное проникновение в личное пространство. Сначала, все еще злясь непонятно на кого, Брейк попытался цапнуть Винсента за язык или за губу, но Найтрей был слишком проворен, и в конечном итоге Зарксес втянулся в борьбу языков. Когда младший брат Гилберта наконец отстранился, Брейк даже понял, что не прочь продолжить. И повторить.
Понимание этого простого факта повергло его в шок.
- Ну вот. - пробормотал он. - Я влип.
Винсент в знак согласия провел губами вдоль ключиц.
- Кстати, Шляпник-сан... - пробормотал он, обжигая горячим дыханием кожу.
- Чего тебе? И когда ты, черт возьми, уже уйдешь?
- Вам так хочется, что бы ушел, Шляпник-сан? - спуститься ниже, прикусить сосок, тут же зализать укус.
- Ах ты, ч-ч-ерт... Ладно, можешь остаться. Ненадолго. Так что ты там говорил?
- Я передумал.
- В смысле?
- Я не хочу конфеты со вкусом крови. Я хочу карамель.