— Опишите себя в двух словах. — Скромный, охуенный.
Название: Время собирать камни*
Автор: terra inc
Бета: misaki – по большей части; кое-где – сама себе бета.
Фендом: Сердца Пандоры
Рейтинг: R, местами – NC-17
Пейринг: Гил/Оз, Брейк/Шэрон, Оскар Безариус – основные. Второстепенные – куча ОЖП и ОМП, а кроме них кто еще… а – сюрпри-из! :Р
Жанр: romance, humour, аngst, приключения… может, и еще что-то кто-то усмотрит…
Размер: макси (!!?? – сама в шоке…)
Статус: хе-хе… процесс пошел, и не мне его останавливать…
Саммари: Оз в отчаянии: его телохранитель – мрачная личность, не дающая ему жить так, как хочется. Выход он видит только в направлении телохранителя к психотерапевту – для развития эмоциональности. Однако... результаты этого невинного в общем-то действа превосходят все ожидания. А параллельно вокруг Дома Безариусов происходит множество мелких происшествий, имеющих лишь одно общее – время для них пришло...
Приквел: «Приманка для убийцы»
Права на размещение и публикацию: ну, какие у меня могут быть права? Одни обязанности…
Предупреждения:
* Прежде всего – СЛЭШ!!! Гил – гомосексуалист, Оз – бисексуал. Неприемлющим… ну, и далее по тексту.
* Ненормативная лексика – чем дальше, тем больше…
читайте! ибо если нет - я не виновата...
* Махровое АУ!!! Мир можно воспринимать, как альтернативную реальность с уклоном в наше время. Никаких цепей, магии и прочего-разного сверхъестественного.
* Можно обнаружить временные или логические нестыковки – поскольку я сейчас вписываю многие части просто на ходу. Пишите, буду исправлять.
* Много околонаучных диалогов и просто мыслей с уклоном в психологию и самокопание!
* Оз младше Гила на 6 лет с хвостиком: на начало повествования им - почти 18 и 24 года ровно, соответственно. Оскару - 29, Брейку примерно 32 – ибо разве он признается?..
* А вот характеры я постаралась передать во всей их характерности… 8)) Однако… по ходу они совершенно самостоятельно эволюционируют в разные стороны!..
От автора: это моя проба пера, primum est. Я ничего не сочиняла – все написанное само захотело появиться.
посвящение и благодарности
А произошло это благодаря RishaVStrangе, рассказывая которой о мире Пандоры я настолько погрузилась в него, что уже он завладел мной – полностью, без остатка… Поэтому Ри этот фик, собственно, и посвящается. Солнышко, спасибо тебе за долгие беседы по переписке и твою восторженность, которая и стала, видимо, катализатором моего необычного порыва...
Отдельная благодарность моей бете misaki, которая, будучи чрезвычайно занятым и творческим при этом человеком, нашла время и желание для того, чтобы привести мои словесные излияния в вид, оптимальный для восприятия. Благодаря твоей скрупулезности и убедительности у меня стало гораздо меньше запятых, дорогая… Хотя знаки препинания местами остаются все равно чертовски авторскими…
ПРОШУ ОБРАТИТЬ ВАШЕ ВНИМАНИЕ! Так случилось, что, разместив первую часть, в результате общения с читателями и бетой я практически полностью пересмотрела концепцию своего произведения. И, хоть по выражению моей беты, я «что вижу, то пою», но пришла к выводу, что и в этом случае хочу не моно-мелодию, а полноценный симфонический оркестр, так сказать. Уж простите за «скромность»…
В этой связи благодарю также Эссель, которая не пожалела своего времени и глубоких знаний о мире Пандоры. Именно благодаря ей в большой степени вы видите все те части, которые обозначены как Suspendisse trans (которые, к слову сказать, воздействию беты не подверглись; так что - если что, она не виновата…).
Ну, с богами! Поехали…
*ОБЩАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ ТЕМА К ФИКУ:
*Цитата из Ветхого Завета (Екклесиаст, 3): ”Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру”.
Пролог и предыдущие главы здесь: pandora-hearts.diary.ru/p176714839.htm
Глава 3
Глава третья,
в которой Гил становится слугой Оза и мешает его личной жизни
Найтрей переступил порог особняка Безариусов спокойно и обреченно: знал, что после его поступка дороги назад в «теневой» мир больше не будет. Мстить не станут – и уже хорошо. Все же Рэйвен сумел стать значительной фигурой; его уважали и боялись. И то, что он ушел со сцены, многим сыграло даже на руку.
«Пусть все будет, как будет», - решил Гилберт и взглянул на Оскара Безариуса, который в настоящий момент украдкой тушил сигарету в кадке с фикусом, стоящей в огромном холле. Гил усмехнулся. Если бы кто-то сказал ему еще месяц назад, что этот фигляр – отличный стратег и логик, заставивший сменить убеждения одного из самых успешных наемных убийц страны, Рэйвен бы рассмеялся фантазеру в лицо. Сейчас же он стоял перед Оскаром в полной готовности стать его верным слугой. Как непредсказуемо иногда поворачивается жизнь, и как мало нужно для того, чтобы она так повернулась – всего один неудавшийся заказ, одна встреча, один разговор…
- Гил! Ну, наконец-то, - Оскар расправился с сигаретой и, улыбаясь, подошел к Гилберту. – Все прошло хорошо? Проблемы?..
- Все хорошо. Проблем нет.
- Отлично! Я не сомневался, что у нас все получится, - Безариус сиял так, как будто самолично сумел утрясти все вопросы с Главой «теневых». – Раз все в порядке, давай обговорим наше сотрудничество. Вот контракт, - Оскар подвел Гилберта к столу и взял в руки несколько листков. – Текст стандартный, но есть пара пунктов, на которые я хочу обратить твое внимание. Во-первых, большую часть своих сбережений ты потратил на отступные*, так ведь?
Рэйвен, поморщившись, кивнул. Отпираться не имело смысла – это была общепринятая практика, известная всем более-менее заинтересованным лицам. Не хотелось только говорить, насколько «большую» часть он потратил… оставшись, правду сказать, практически без гроша за душой.
- Ну, вот. Поэтому, чтобы хоть как-то компенсировать твои издержки, жалование твое увеличено против оговоренного вдвое. Не возражай, - прервал Безариус уже открывшего рот Найтрея. – Насколько я знаю размеры отступных вообще, и учитывая «особое отношение» именно в твоем случае… прежде, чем ты хотя бы с большего вернешь потраченное, проработаешь у меня года три, не меньше.
Оскар сделал короткую паузу, а потом продолжил:
- Во-вторых, формально нанимать тебя буду я, но фактически служить ты будешь моему племяннику, Озу Безариусу.
Рэйвен изменился в лице. Об Озе последние полтора года ходило множество слухов среди «теневых». Причем даже не столько о том, насколько заманчивой жертвой является наследный герцог, сколько о его бесшабашном поведении. Вся Пандора сбилась с ног, пытаясь оградить от беды мальчишку, который плевал на меры безопасности и вечно шлялся в компании прихлебателей по ночным клубам, подозрительным забегаловкам и прочим злачным местам.
Оскар, видя перекосившееся лицо Рэйвена, поспешно сказал:
- Гил, это на самом деле необходимо. Мальчик сейчас неуправляем. Телохранитель из Пандоры бесполезен - Оз постоянно оставляет его с носом, смываясь в неизвестном направлении. А потом я обнаруживаю его черт знает где: то в номере второсортного мотеля с очередной… очередным… ну, ты меня понял; то на каком-то странном концерте полуголых дикарей с тамтамами, где все курят «трубки мира» с такой травой, что мне хватило двух затя… э-э… вдохов, чтобы целую ночь снилось такое… нет, я лучше не буду описывать это подробно; будет просто замечательно, если ты сохранишь хоть немного уважения ко мне… Гил, я в отчаянии. Воздействовать на племянника жестко я не могу… не хочу, если уж честно. Не сейчас. И я могу полагаться только на тебя, как на единственного профессионала среди этих… умников, которые меня окружают.
Завершив свою прочувствованную речь, Безариус уставился на Гила огромными зелеными глазищами, скроив до безобразия простодушную физиономию.
Отказаться было невозможно.
Да и… какая, собственно, разница?..
Гилберт взял у Оскара из рук контракт и спросил:
- Где мне нужно подписать, господин?
Оз объявился только под утро. Оскар, все это время добросовестно клевавший носом сидя на диване, вскинулся и принял вид, полный благородного негодования, как только услышал осторожное ковыряние ключа в замочной скважине. Наконец замок щелкнул, дверь тихонько приоткрылась, и в образовавшуюся щель просочилась стройная фигурка. Юноша тихонько прикрыл дверь, выдохнул, повернулся… и заковыристо выругался, встретившись с негодующим взглядом дяди – видимо, от неожиданности:
- Ох ты ж …, … и …!
Брови Найтрея подскочили к волосам: для мальчика-мажора Безариус весьма неплохо владел лексикой подворотен.
- Оз!!!
- Э-ээ… дядя?!
- Ты опять?!.
Оз тут же состроил невинную физиономию – практически копию той, что Гилберт уже имел честь лицезреть в исполнении самого Оскара.
«Мда… племянник стоит дядюшки. От наследственности не уйдешь», - иронично резюмировал про себя Найтрей, бесстрастно наблюдающий за действом, которое разворачивали перед ним Безариусы.
Оскар, между тем, продолжал разоряться:
- Как ты можешь? Где ты был? Где опять твой телохранитель? Я столько раз тебя просил!..
Оз, мастерски поддерживая выражение абсолютного простодушия на лице, покорно отвечал:
- Ну, у меня… э-э… переходный возраст; то есть, юношеские гормоны… играют. В клубе «75». Про телохранителя ничего не знаю, я с ним ничего не делал – сам куда-то потерялся, может, в клубе девочку снял…. Дядя, я стараюсь выполнять твои просьбы! Но – гены… ты ведь и сам любишь развлечься…
Последний аргумент оказался решающим: Безариус-старший замолчал, махнул рукой и безнадежно сказал:
- Ладно, хватит об этом. Я тебя дожидался, чтобы поговорить совсем о другом. С завтрашнего… то есть, уже с сегодняшнего дня у тебя будет новый постоянный телохранитель – Гилберт Найтрей. Гил, подойди, пожалуйста.
Рэйвен вышел из темного угла, где до сих пор молча сидел в огромном кожаном кресле. Остановился, позволил Озу оглядеть себя с ног до головы. Он знал, что производит неоднозначное впечатление: мрачное лицо; высокий, стройный, широкоплечий, одетый во все черное: мягкие туфли, брюки, водолазка, плащ… и – шляпа. Без нее никак. Гил внутренне усмехнулся, привычно подтрунивая над собой по этому поводу. Это была просто прихоть; и одновременно – самое большое, что он смог себе позволить за все это время: носить необычную шляпу…
Тем временем закончивший первичный осмотр Оз в ужасе повернулся к дяде.
- Дядя… ты серьезно?! Телохранитель? ОН?!
Оскар торжественно кивнул:
- Да, именно он. И твое согласие – единственное, что будет стоять между тобой и домашним арестом на неопределенный срок, имей в виду! – грозно добавил он, не дожидаясь более конкретных возражений.
Безариус-младший скривился и вздохнул:
- Как… убедительно. Жду - не дождусь, когда мне исполнится 21 год, и я смогу послать все условности к чертовой бабушке… Отлично, дядя. Я согласен.
Оз попытался улизнуть в первый же вечер. Попытка была почти профессиональной, Гил не мог не признать это. Вот только что они шли по оживленной центральной улице – Безариус чуть впереди, Гил – справа и сзади, как вдруг Оз словно сквозь землю провалился. Гилберт крутнулся туда-сюда, не увидел золотистую макушку, и, бестрепетно взобравшись с разбега на телефонную будку – немолодой мужчина внутри так шарахнулся в сторону, что чуть не оборвал телефонный шнур – осмотрел улицу сверху.
«Что и требовалось доказать», - усмехнулся про себя Рэйвен. Умненький мальчик; понятно, как он водил за нос недотеп из Пандоры: юноша просто-напросто набросил на голову капюшон, скрыв свои приметные волосы и лишив тем самым телохранителя очевидного «маячка». Однако не потрудился изменить походку, уверенный в надежности проверенного трюка… что его и выдало, в конце концов.
Гилберт засек направление движения объекта и бросился следом, виртуозно скользя в толпе.
Он не успел самую малость. Оставалось пробежать всего метров 200, когда Оз стукнул в какую-то неприметную дверь, показал лицо охраннику, выглянувшему в окошко-амбразуру, и прошел внутрь. Найтрей едва не впечатался с разгона в захлопнувшуюся перед носом дверь. Остановился. Прошелся перед ней туда-сюда.
Было понятно, что мальчишка прошел в закрытый клуб, где его знали в лицо – то есть, он был завсегдатаем. Попасть внутрь можно было, назвавшись его другом – но Оза о нем спросили бы, и тот, конечно, сказал бы, что в глаза его, Гила, никогда не видел.
Можно было прикинуться стражем закона – но без соответствующих документов и знаков с ним и разговаривать не стали бы.
А можно было… Гилберт медленно улыбнулся. О Рэйвене слышали все, кто хоть каким-то боком соприкасался с «теневым» миром. Наверняка, о его уходе широкая аудитория еще не знала. Поэтому… можно было рискнуть и попробовать получить дивиденды с уже закрытого счета, так сказать… Гил поглубже нахлобучил шляпу и решительно постучал в дверь.
Спустя мгновение окошко-амбразура снова открылось. Дождавшись, пока в ней нарисуется подозрительная физиономия охранника, Рэйвен сделал быстрый знак пальцами, являвшийся условным среди «теневиков» и имевших с ними контакт бизнесменов.
Глаза охранника на мгновение стали круглыми, как плошки.
- Кто и зачем? – хрипло спросил он, как и полагалось по инструкции. Гилберт сверкнул из-под широких полей шляпы топазовым взглядом. Ему говорили, что в таком освещении, как то, которое давал неяркий фонарь над дверью, его золотисто-карие глаза хищной птицы выглядят весьма… впечатляюще.
- Рэйвен. Личное дело.
Охранник громко сглотнул. Как и предполагал Гилберт, Рэйвена здесь знали.
- М-минуту, господин… Рэйвен, - заикаясь, произнес вышибала, и принялся поспешно отпирать дверь. Спустя 30 секунд Гилберт входил в закрытый для простых смертных клуб. Расспрашивать охранника он не стал, создавая впечатление, что знает, где находится. Вышибала смотрел на него со страхом и некоторым подобострастием.
- Господин Рэйвен, прошу простить мою дерзость… чего нам стоит ожидать от вашего визита? – превозмогая себя, спросил он. Лицо его при этом откровенно вопрошало: «Сколько трупов придется выносить мне сегодня?».
Гил еще раз зыркнул на него из-под полей шляпы и холодно ответил:
- Ничего особенного. Я просто ищу одного человека… для разговора, и только.
Посчитав вопрос исчерпанным, Найтрей зашагал вперед - туда, где слышались музыка и гомон толпы, успев, правда, услышать, как с облегчением вздохнул позади него охранник.
Гил нашел Оза в одной из кабинок: не очень трезвого... и не одного. Когда Найтрей, обозленный получасовым шатанием по залу, полному полуголых девиц и развязных парней, ввалился в нее, Оз уже вовсю целовался с каким-то смазливым парнем абсолютно развратного вида. Рубашки у обоих были распахнуты, а руки незнакомца расстегивали брюки Безариуса. Рэйвен, движимый желанием хоть на ком-то выместить злость, позволил себе счесть это покушением на честь своего господина и, молниеносно оказавшись рядом, отшвырнул посягателя в сторону. После чего крепко взял Оза за плечо и проговорил:
- Мой господин, я думаю, вам пора домой.
Юноша, который сначала было ошалело вытаращился на неизвестно откуда взявшегося Гилберта, пришел в себя настолько, что возмутился:
- Ты что себе позволяешь?! Думаешь, я еще и у тебя буду спрашивать, что мне делать и с кем? Ты ко мне не дуэньей нанимался!
Он стряхнул руку телохранителя, встал и, пошатываясь, подошел к отброшенному Гилом парню. Тот уже сидел и с шипением потирал ушибленное плечо. Безариус встревожено спросил:
- Ты как, Ник?
- Все нормально, Оз, - со стоном ответил тот. – Синяк будет, но все цело.
Оз со смешком потянул его вверх, помогая встать.
– Ну, раз так… может, продолжим тогда?
Ник взглянул на мрачного Рэйвена и содрогнулся.
- При нем? Прости, Оз, но у меня не встанет. Да и вообще, настрой как-то… сбит. Давай в другой раз, мой сладкий, согласен?
Оз криво усмехнулся:
- Ладно, я понял.
- Только не обижайся, хорошо?
- Какие обиды. Это ты меня прости, что так вышло.
Ник чмокнул Оза в щеку и, прихрамывая, вышел в зал, опасливо покосившись на телохранителя. Безариус, отвернувшись от Рэйвена, закрыл глаза и вцепился в волосы на затылке.
- От тебя ведь не отвяжешься, так, Найтрей? – наконец произнес он. Гил, скрывая насмешку, склонил голову:
- Да, молодой господин.
- Тогда давай договоримся. Я не буду от тебя сбегать; специально осложнять твою работу тоже не стану. Хотя мог бы, уж поверь. Взамен ты не будешь калечить моих друзей, не станешь меня воспитывать и в подобных ситуациях будешь деликатно делать вид, что ничего не видишь и вообще тебя здесь нет. По-моему, это взаимовыгодно. Что скажешь?
Гил не мог не восхититься мальчишкой. Пьяный, растерянный, пойманный на нетрадиционном «увлечении», он смог повернуть ситуацию если не в свою пользу, то, во всяком случае, со своей выгодой. Да, его выдержке и изворотливости ума можно было только позавидовать. И Найтрей, уже гораздо более искренне, вновь склонился перед Безариусом:
- Да, мой господин. Это станет хорошим решением вопроса.
С тех самых пор серьезных разногласий у них не возникало. Правда, Оза всерьез нервировало то, что благодаря присутствию рядом с ним Гилберта он, где бы ни находился, через минимальный отрезок времени обнаруживал себя в гордом одиночестве. Рэйвен, даже задвинутый в угол (причем в буквальном смысле), вызывал у окружающих острое желание оказаться вне пределов его досягаемости. И вот, спустя полгода «этого издевательства», по выражению Оза, было принято решение отправить Гилберта развивать эмоциональность… которое так быстро стало приносить свои необычные плоды.
Suspendisse trans
Стоя в угарном шуме ночного клуба, он ждал. Продажный** вот-вот должен был выйти и сообщить о выполнении.
«Наконец-то, - злорадно думал он. – Наконец хотя бы частично моя боль получит облегчение».
Он неотступно следил за слегка колышащейся шторкой кабинки, покусывая в нетерпении ноготь большого пальца. Он прекрасно знал, что эта привычка его не красила; но что бы он ни делал, извести ее не удавалось никак. Мужчина досадливо передернул плечами, вздохнул и на мгновение отвел взгляд в сторону. И – вздрогнул: через толпу в направлении кабинки пробирался Рэйвен собственной незабвенной персоной – по обыкновению, с каменной физиономией. На скулах его, однако, цвели алые злые пятна, и мужчина понял, что наемник… бывший наемник просто взбешен.
«Однако, - промелькнула мысль, - а он тут что делает?».
Вопрос снялся сам собой. Рэйвен выбрался на более-менее свободное от человеческих тел место, осмотрелся по сторонам и решительно двинулся к кабинкам.
«Нет-нет-нет-нет!» - немо завопил он, но для негодяя Рэйвена это ровным счетом ничего не значило, конечно. Наемник, ничтоже сумняшись, вломился аккурат в ту самую кабинку, в которой сейчас должно было свершиться возмездие.
Естественно, не прошло и пяти минут, как оттуда вывалился продажный и тут же, идиот, закрутил по сторонам головой. Мужчина скривился от отвращения, отчего его красивое, породистое лицо стало откровенно неприятным, и тихо просочился к тому за спину.
- Иди прямо, - нежно шепнул он продажному на ухо, легонько покалывая поясницу острием стилета, искусно спрятанного в длинном рукаве. Тот судорожно кивнул и двинулся к выходу.
Быстрым шагом пройдя мимо охранника, они вышли на улицу; и едва дошли до первой подворотни, как мужчина вцепился идущему впереди парню в волосы и толкнул его в темный провал между домов. Тот, вскрикнув, врезался в кирпичную стену и, полуоглушенный, начал сползать по ней вниз. Однако мужчина подхватил его за ворот легкой рубашки и, вздернув тело вверх, прорычал ему прямо в лицо:
- Ты успел?
- Ты что, издеваешься? – прохрипел тот, стараясь вывернуться из крепкого захвата. – Неужели ты думаешь, я бы ушел оттуда живым, если б с Безариусом успело что-то случиться до прихода этого бешенного? Да если б я знал, что у него сейчас такой безбашенный телохранитель, и за вдвое большие деньги не согласился бы на все это. Я только и успел ему наркотик подмешать в выпивку, но на мальчишку он как-то не особенно действует, знаешь ли. С той дозы, что он выпил, другие уже валялись под столом, а этому хоть бы хны.
Мужчина рефлекторно сжал пальцы на вороте своего собеседника, но тут же усилием воли заставил их разжаться. Несмотря на очевидный гнев, губы его искривились в улыбке – очень нехорошей улыбке:
- Мелкая дрянь, ты просто бесполезный отброс - знаешь об этом? Жаль, что Безариус так и не узнает, как низко ценят его «друзья» - ему просто некому будет об этом сказать, увы…
Парень затравленно смотрел на то, как рука мужчины опускается к бедру. Взгляд его метался от лица к руке потенциального убийцы.
- Эй, Линкс***, ты же не собираешься этого делать, верно? Ты же не всерьез? Мы с тобой договорились – просто в этот раз не вышло… подумаешь, с кем не бывает… Оззи придет ко мне – он ко мне часто приходит, чаще, чем к прочим. Я нравлюсь ему, пра…
Глухой булькающий звук прервал речь продажного. На его шее как будто открылся еще один широкий, яркий рот, из которого сейчас пульсирующей струей выливалась алая густая жидкость, в полутьме ночной улицы казавшаяся черной. Парень захрипел, засучил ногами и медленно сполз по стене, глядя на мужчину испуганными, быстро стекленеющими глазами.
Линкс брезгливо вытер нож об одежду продажного.
- Ну вот, Никки, - пробормотал он себе под нос, - теперь тебе будет спокойно-спокойно… как и мне. Уже не придется переживать о твоем юрком язычке. Во всех смыслах этого слова.
Он ухмыльнулся и медленно пошел прочь.
Присутствие возле Безариусов Рэйвена в корне меняло дело. Этот падальщик был по-настоящему опасным противником, его не следовало недооценивать. Нужно было пересмотреть все методы работы, которыми он пользовался до сих пор, и найти нечто новое, то, чего раньше не было.
Линкс оскалился, сверкнув в полутьме белыми ровными зубами.
Свершение мести откладывалось. Но ведь месть тем и хороша, что со временем становится лишь слаще…
_________________________________________________________________________________________
* отступные – «теневой» может безопасно уйти из братства (цеха) только в случае выплаты своеобразного выкупа (виры) за себя. Частично выплачивается наставнику, учившему профессии, частично – Главе. Если наставник умер, Глава забирает его часть себе, соответственно. Установленных «такс» при этом не существует, размер отступных назначается в зависимости от профессиональной ценности цехового. Виру также можно выплатить, чтобы откупиться от мести за какой-либо проступок.
**Продажный(-ая) – как констатация факта и как обращение по отношению к проститутке любого пола. Также применяется в отношении обычных людей, предавших за деньги своих близких (друзей, сюзерена, родню и т.п.).
***Линкс – (англ. linx) рысь.
Глава 4
Глава четвертая,
в которой рано утром будят Брейка, а Гил пишет дневник
Брейку снились только сладкие сны. Уже давно. Конфеты, торты, Эмили, конфеты, пирожные, женушка Шэрон, снова конфеты… Нынешний сон был особенно сладок; в нем присутствовали Шэрон, Эмили и коробка шоколадных конфет...
…и в этот сон на самом интересном месте бесцеремонно ворвался телефонный звонок!
Брейк среагировал безукоризненно: моментально соскочил с кровати, отработанным движением схватил телефон и, не дожидаясь, пока шум разбудит драгоценную жену – которая, кстати сказать, по утрам часто бывала не в духе и могла огреть веером по голове - выскочил из комнаты, на ходу поднимая трубку.
- Несмотря на ну очень раннее время, я вас внимательно слушаю.
В трубке смущенно запыхтели, потом оттуда послышалось неуверенное:
- Простите за беспокойство, господин Брейк. Доброе утро.
Зарксис моментально узнал звонившего. Его лицо разгладилось, единственный глаз принял крайне внимательное выражение: профессиональные инстинкты проснулись быстрее, чем он сам.
- С добрым утречком, Гилберт! Что вам не спится?
- Э-эээ… Я пытаюсь писать дневник.
- И как успехи?
- У меня… не очень получается записывать названия эмоций. Я не всегда знаю, как их определить, - было слышно, что Найтрей расстроен и, пожалуй, начинает злиться. Брейк весело задрал брови:
- Ничего страшного, дорогой господин Найтрей! Описывайте происходящее, описывайте свое состояние, обсуждайте все с Озом, и, если эмоции все еще останутся после этого непонятными, мы сможем разобрать отдельные моменты при встрече.
- А мне надо будет читать вам все, что я напишу? – с ужасом в голосе спросил Рэйвен. Брейк широко ухмыльнулся. Хорошо, что они разговаривали по телефону – не было необходимости контролировать свою мимику, чего при личной встрече, хотя бы в минимальном размере, требовала профессиональная этика.
- Естественно. А как вы думали? Иначе весь терапевтический эффект пропадет…
В трубке воцарилась напряженная тишина. Берйк, поняв, что сейчас останется без клиента, поспешил исправить положение:
- Ах, господин Найтрей, не принимайте мои слова близко к сердцу. Конечно, я шучу. Зачем мне выслушивать все ваши мыслительные процессы? Если будут моменты, которые захочется обсудить, вы сможете их зачитать. Если нет – просто отчитаетесь, так сказать, о выполнении: как часто писали, легко ли это было делать, какие сложности возникали по ходу, что было новым, ну и дальше все в том же духе. Гилберт, не переживай, - вдруг резко перешел Зарксис на панибратский тон. – Вряд ли у тебя получится сделать что-то неправильно, даже если ты сильно постараешься.
- А откуда… э-ээ… спасибо, господин Брейк. Ну, тогда… до свидания?..
- До встречи, Гилберт.
И, вслушиваясь в короткие гудки, Брейк промолвил с ехидной улыбочкой:
- А она обещает быть оч-чень интересной…
Из дневника Гилберта:
2 мая **** года
«После вчерашнего не могу прийти в себя. Чувствую… что-то, и этого «чего-то» так много, что я не понимаю, что именно чувствую… Ну и написал…
(в тот же день, позже, другими чернилами)
Молодой господин сегодня другой; нет, он вроде бы такой, как обычно: улыбается, и снова собрал вокруг себя толпу сразу же, как вышел из машины. Но… у него такие глаза… я не знаю, как объяснить… они другие. Стали… живыми, что ли. Да, точно – они ожили.
Зачем я это пишу? Мне надо писать про мои эмоции. А, так вот – эти перемены вызывают во мне эмоции. Наверное. Это ведь эмоции, когда на душе тепло?
(в тот же день, еще позже, прыгающим почерком)
Вечером, по пути на благотворительный прием в Пандоре, спросил об этом у молодого господина; он странно посмотрел на меня и уточнил: может, я нежность имею в виду? Ну, наверное, нежность. Я так давно ее не испытывал, что уже забыл – каково это…
На благотворительном приеме впервые понял, почему от меня шарахаются окружающие: случайно боковым зрением поймал свое отражение в большом зеркале, и сначала насторожился – тип показался мне каким-то подозрительным и опасным… потом сообразил, что вижу самого себя. Что сказать… ну, ворон – и есть ворон. Я смотрелся удивительно не к месту среди разряженной публики: весь в черном, с мрачным выражением лица… никогда раньше не задумывался, насколько выделяюсь среди других людей.
Может, попробовать надеть светлую рубашку?..
Вечером делали упражнение из списка Брейка: сидели с молодым господином на полу, спина к спине, и синхронно дышали, старались прочувствовать друг друга…»
Записав это, Гилберт, все еще расслабленный и умиротворенный после вечерних занятий, окунулся в легкую дымку воспоминаний…
…Он, безусловно, чувствовал себя несколько скованно. Оз сегодня был удивительно тихим и доброжелательным; это было настолько непривычно после его обычного почти вызывающего поведения и стремления создать вокруг себя сложности, что Найтрей терялся, не зная, как держаться с этим «новым» Безариусом. Поневоле и сам Гил, чувствуя такие перемены в своем господине, старался вести себя мягче, выполняя свою работу более корректно и незаметно. Что в свою очередь вызывало положительную реакцию Оза… Потому, в соответствии с распоряжением молодого господина придя в малую гостиную сразу после приема (только и забежав в комнату, чтобы одежду сменить), Гилберт пребывал в удивительно мирном состоянии души - несмотря на то, что не знал, чего ожидать от сегодняшнего вечера.
Будет ли Оз делать вид, что ничего не произошло?
Станет ли еще рассказывать что-то о себе?
Спросит ли опять о его, Гилберта, прошлом?..
Однако неизвестность сейчас практически не тяготила Найтрея. Ему, пожалуй, было даже… интересно.
В этот раз Гилберт устроился на диване - так, чтобы видеть входную дверь и не пропустить появление господина. Оз вошел почти сразу следом за ним; улыбнулся, оценив изменение дислокации, и, подойдя ближе, самым непосредственным образом опустился на ковер у ног Найтрея. Гил опешил. Это было совершенно неожиданно.
- Э-эээ… мой господин… может, вы лучше присядете на диван?
- Оставь, Гил, мне здесь вполне удобно, - отмахнулся Безариус, с интересом наблюдая за Найтреем. Казалось, он испытывал его, изучал реакцию.
Гилберт сглотнул ставшую вдруг вязкой слюну. Неожиданно ему подумалось, что можно, раздвинув ноги, опереться о колени локтями и наклониться к Озу ближе; нависая над ним, рассмотреть тонкое лицо, освещенное мягким светом торшера: глубокие - такие, что утонуть можно - глаза, темные брови и ресницы, нежные губы с удивительно твердыми очертаниями, к которым хотелось прикоснуться гу…
Найтрей моргнул и ужаснулся сам себе. «Господи, о чем я думаю», - почти в панике подумал он и, чтобы не смотреть на господина сверху вниз, сам соскользнул на пол.
Губы Оза дрогнули в едва заметной усмешке. Никак не прокомментировав изменение местоположения своего телохранителя, он требовательно протянул руку:
- Ну, где там этот список?
Гил извлек многострадальную бумажку из кармана. Оз хмыкнул, оценив ее внешний вид, и принялся изучать предложенные Брейком упражнения. Остановился на одном, приподнял брови и сказал:
- Вот это. Оно не по порядку, но мне сегодня хочется чего-то поспокойнее… уж слишком день выдался суматошный.
Гилберт молча согласился. Ему было, в общем-то, все равно – и более, и менее активные упражнения казались одинаково опасными для душевного равновесия.
Оз перебрался поближе к центру комнаты, уселся, вытянув вперед ноги, и скомандовал:
- Гил, делай, как я!
Найтрей в точности повторил телодвижения своего господина.
- Что дальше, мой господин?
- Ги-ил… - нахмурился Оз, обернувшись. - Ты опять? Я же просил тебя!
- О чем? Ах, да… Оз.
- Во-от, так-то лучше. И запомни это, в конце концов.
Чтобы подкрепить сказанное, Безариус чувствительно дернул Гила за прядь чуть вьющихся темных волос.
- Ай! Что вы делаете?!
Еще один «дерг».
- Ой!
- ТЫ делаешь! А это – чтоб запомнил, наконец!
Снова «дерг».
- Уй!.. Все, все! Я запомнил!
Оз ухмыльнулся.
- Смотри у меня. А то я ж напомню… Ладно. Так. Теперь мы, судя по тому, что написал Брейк, должны синхронно – именно «синхронно» - дышать… мда… это как?.. Ага, когда я выдыхаю – ты вдыхаешь, и наоборот. Интересно, почему это называется синхронно? Но - не важно. А еще нужно стараться прочувствовать своего партнера – да, Гил, не дергайся, здесь именно так и написано – как можно полнее. Ощутить его в себе… да что с тобой, Гил? Что ты там ерзаешь?
- Госп… Оз, там не было такого, я точно помню…
- Ну и что? Это не дословный пересказ, а вольное изложение; сути не меняет. Так вот, требуется ощутить партнера в себе… ладно, ладно – как себя; так тебе больше нравится? …и объединить свои энергии… О, боже. Брейк, наверное, опять переел конфет с ромом, когда все это писал. Инсулиновый шок в совокупности с опьянением – больше ничем такой бред объяснить невозможно. Зачем нам с тобой объединять свои энергии? Мы что, спиритический сеанс тут будем проводить?..
- Ну так, может, и не надо?..
- Как это - не надо? Ты что, хочешь лишить меня возможности объединиться с тобой в одно целое, слиться в энергетическом экстазе? Когда я еще смогу попробовать такое? И где я найду того, кто позволит мне это с собой проделать?
- Оз!..
- Да ладно, я просто шучу. Не напрягайся, Гил.
- Это как же?!
- Ха-ха!.. Знаешь, есть древняя мудрость: если не можешь повлиять на ситуацию – расслабься и получай удовольствие… а ты повлиять не можешь, уж поверь. И вообще, хватит препираться. Закрывай глаза, будем осуществлять хотя бы обмен энергиями… раз уж ты не хочешь сливаться со мной в одно целое и ощутить меня в себе…
Тут Гилберт, который все это время разрывался между убийственным смущением и истерическим смехом, наконец не выдержал и расхохотался. Оз, довольный донельзя, одобрительно похлопал его по спине:
- Что ж… еще не все потеряно – у тебя есть чувство юмора… которое неплохо работает, когда ты забываешь корчить из себя ханжу. А сейчас, - он ласково провел ладонью по спине Гила, и Найтрей задохнулся, сразу прекратив смеяться, - давай и в самом деле попробуем сделать это чертово упражнение. Может быть, все получится не так плохо, как кажется с первого взгляда.
Все получилось замечательно.
Гил полностью потерялся в ощущениях, когда, плотно прижавшись спиной к спине Оза, вдыхал и выдыхал теплый воздух, слегка пахнущий смолистым дымком камина, ощущая, как движется в такт тело Безариуса, создавая своеобразную волну. Он полностью отключился от происходящего вокруг и лишь вздрогнул, ощутив шеей затылок прижавшегося к нему Оза, полностью расслабившегося и доверившегося. Внутри поднялась волна всепоглощающей нежности к этому странному созданию - такому хрупкому и при этом сильному духовно, такому… владетельному, с замашками тирана, но при этом благородному до мозга костей, и – доброму… Гилберт вдруг понял, что и в самом деле начал ощущать себя частью Оза; почувствовал его, как себя. Собой. В себе…
И тут зазвонил будильник, выставленный на таймер.
Гил дернулся и открыл глаза.
Оз выругался.
Очарование момента было безвозвратно упущено.
Гил вздохнул и написал в дневнике: «Очень странные ощущения. В конце мне показалось, что мы стали практически одним целым. И на душе было как-то… мирно. Особенно, когда Оз (зачеркнуто) молодой господин откинул голову назад и прислонился ко мне… тогда, кроме спокойствия, почувствовал тепло, волнение… что это означает, спросить не решился. Попробовать спросить у Брейка?..»
4 мая **** года
«Сегодня выходной. Соответственно, Оз (зачеркнуто несколько раз) МОЛОДОЙ ГОСПОДИН в колледж не пошел. Обычно он встречается с друзьями, а тут вдруг сказал, что хочет сходить прогуляться в город. Я… обрадовался. Почему – не знаю. Наверное, потому, что не нужно было снова бегать за… эм… молодым господином в толпе, следить, чтобы не напился, не укурился, не отправился искать приключений…
Когда проходили мимо магазина одежды, решил зайти купить рубашку. Попросил Оза… черт!.. молодого господина подождать минутку снаружи, но он, заинтересовавшись, зашел следом. Когда понял, что я хочу сделать, пришел в дикий восторг и заставил примерить кучу рубашек, водолазок, футболок самых разных расцветок. Я покраснел, и не знал, куда деваться - смутился, но Оз (ладно, он сам мне приказал так себя называть, в конце концов) настоял. Он хотел видеть, как я выгляжу в каждой из вещей; пришлось выходить из примерочной, показывать…»
Тут Гил остановился и прикрыл глаза, вспоминая, как все происходило…
- Ги-ил, - восхищенно протянул Оз, когда красный как рак Найтрей первый раз вышел из-за шторки примерочной. – Как тебе иде-оот…
На Гилберте была надета белая приталенная рубашка навыпуск с застежками-пряжками и галстуком-жабо. Он смущенно посмотрел в зеркало, избегая взгляда Безариуса, и, одернув рукава щегольской вещицы, неуверенно произнес:
- Ну, даже не знаю… как-то это… чересчур.
- Нет-нет-нет! – с жаром воскликнул юноша, подскакивая к Найтрею. – Ты чудесно выглядишь! Правда, очень изысканно. Прямо как дворянин.
Рэйвен напрягся и ощутимо помрачнел: брови сошлись над переносицей, глаза потухли.
- Нет, - сказал он резко, - это слишком хорошо для такого, как я.
- Какого – такого? – тихо спросила Оз, внимательно глядя в лицо Гила. Тот, не ответив, направился обратно в примерочную.
Все последующие вещи, выбранные им из изобилия, предложенного консультантом и Озом, активно участвующим в процессе, были очень простыми, несколько отличаясь кроем и цветом. В итоге были отобраны пара футболок – болотно-зеленая и глубоко-фиолетовая, серая водолазка и темно-синяя же рубашка. Оз настоятельно предлагал еще бирюзовую и изумрудно-зеленую, но Гилберт так и не смог решиться их одеть – после полностью черной одежды, которую он носил до сих пор, это казалось слишком смелым шагом.
Безариус, разохотившись в процессе, также не удержался и решил выбрать что-нибудь для себя. Он монополизировал внимание продавца, который, почувствовав ценителя, разливался соловьем, показывая самые замысловатые модели. Наконец, выбрав несколько вещей, Оз удалился в примерочную. Он долго копошился там, потом чем-то грохнул, выругался и выглянул наружу:
- Гил… черт возьми… помоги мне, а?
Найтрей послушно зашел в примерочную. Обнаженный до пояса Оз, склонившись над рухнувшими вешалками, собирал вещи. Гилберт невольно задержал взгляд на спине Безариуса: смелый разворот плеч, пока еще не особенно широких, но обещающих стать именно такими через годик-другой; гладкая светлая кожа, слегка позолоченная солнцем; легкий рельеф мышц, показывающий, что за обманчивой хрупкостью скрывается сила…
- Давайте, я соберу, - предложил Найтрей, отводя глаза.
- Да ну, ерунда, - отмахнулся юноша, выпрямляясь. – Что я, по-твоему - безрукий, что ли?
И тут вешалки, которые он только что приладил на крючок, снова рухнули; на этот раз – вместе с самим крючком.
Повисла неловкая пауза, во время которой Гилберт безуспешно пытался справиться с подступающим смехом, а Оз сокрушенно созерцал результат своих усилий.
- Эм… Гил, давай обойдемся без комментариев, хорошо?
- Конечно, Оз, - проговорил Найтрей, стараясь стереть с лица предательскую улыбку. Оз глянул на него и рассмеялся.
- Ладно. Черт с ними, пусть валяются... Давай, помогай.
С этими словами он сунул Гилберту рубашку с какой-то невообразимой шнуровкой и приказал:
- Держи так, пока я в нее не залезу!
Гил «держал так», Безариус «лез» в экстравагантную одежду; и, когда он все-таки оказался внутри, одновременно очутился и почти в объятиях Гилберта. Сообразив, что дистанция неожиданно сильно сократилась, Гил резво отпрянул. Оз же, как ни в чем не бывало, покрутился перед зеркалом и распорядился:
- Зашнуруй ее!
Шнуруя рубашку, Гил невольно касался обнаженной кожи своего господина, ощущая ее нежность и гладкость, угадывая ровное биение сердца и чувствовал, как его собственное сердце начинает биться неровно, учащенно. «Что со мной происходит?» - недоумевал он, закончив шнуровать.
Оз тем временем вышел из примерочной, осмотрел себя со всех сторон в большом зеркале и одобрил:
- Что ж, отлично. Это я возьму.
Потом, окинув Гила задумчивым взглядом, он выдал:
- К футболкам тебе нужны джинсы – не будешь же ты их с брюками носить.
Гилберт мученически закатил глаза, до глубины души сожалея, что не отправился за покупкой в другой день, в одиночестве. Но – делать нечего, пришлось мерить и джинсы.
Когда, наконец, покупки были упакованы, оплачены и вынесены наружу, Оз, оставив Гилберта вызывать машину, на минуту снова скрылся в магазине. Вернувшись, на вопросительный взгляд Гила он туманно ответил:
- Забыл одну безделицу купить.
И правда, в его руках был небольшой плотный пакт. Гилберт глянул на него – и забыл, тем более, что подъехала машина, и пришлось грузить в нее покупки.
Вернувшись в особняк, Найтрей сразу был направлен Оскаром Безариусом на инструктаж, посвященный новым, недавно установленным в особняке системам безопасности. И, когда по его окончании Гил вошел к себе в комнату, первым, что он увидел, был тот самый пакет, стоящий на столике у двери. Сердце сильно стукнуло и пропустило такт. Гил медленно раскрыл пакет и уставился на ту самую белую рубашку, которую мерил в магазине. Опустив глаза, увидел выпавший свернутый листок гербовой бумаги. Развернул его – и задохнулся, прочитав всего две строчки, написанные твердым мелким почерком: «Она, и вправду, необыкновенно хороша; и именно поэтому - в самый раз для такого, как ты».
Сидя над дневником, Гил вздохнул и уронил голову на руки. Какими словами можно было описать то, что он почувствовал в этот момент?..
«Оз подарил мне рубашку. Когда нашел подарок, почувствовал смущение и благодарность. А прочитав записку, ощутил в душе волнение; очень радостно стало. Это был… восторг?
Сегодняшнее упражнение получилось забавным. Нужно было падать спиной на подставленные руки. Оз падал без проблем; по-моему, ему даже понравилось. А я не мог – не верил, что он сможет мня удержать – я выше и крупнее все-таки. Тогда Оз стащил все подушки, находящиеся в комнате, в кучу, встал среди них и потребовал, чтобы я все равно падал – мол, теперь точно не ушибусь. Я возразил, что боюсь не ушибиться сам, а ушибить его. Он после этого почему-то долго хохотал, а потом сказал, что впервые видит, как недоверие к окружающим можно переиначить в недоверие к себе самому. Я не понял. Оз сказал не брать в голову и падать.
Никогда бы не подумал, что падать без группировки спиной вперед так сложно и страшно.
Самое интересное, что Оз таки меня удержал – хоть и, споткнувшись об одну из подушек, уселся прямо в собранную кучу. После чего опять хохотал, а потом сказал, что это – наглядный пример тому, как перестраховка все губит на корню. Он замечательно смеется – так… заразительно, солнечно… искренне.
Хотел поблагодарить его за рубашку, и не смог подобрать слов; только и выдавил «спасибо», даже не пояснил - за что. Но Оз, кажется, все понял. Он, оказывается, очень… чуткий. Никогда бы раньше не подумал».
6 мая **** года
«Сегодня собрался с духом и надел-таки темно-синюю рубашку, купленную тогда, с Озом. Посмотрел в зеркало. Непривычно. Но неплохо.
Пока шел по коридору, встретил горничную. Она всегда раньше просто быстро проскальзывала мимо меня, а сегодня глянула - и замедлила ход, заулыбалась, поздоровалась. Боюсь, вид у меня при этом был очень озадаченный. Я и в самом деле испытал… удивление: неужели цветная рубашка так сильно меня изменила?..
По дороге в колледж набрался смелости и спросил у Оза, как такое может быть. Он странно на меня посмотрел и поинтересовался, обращаю ли я вообще на себя внимание. Я опять не понял (заметил, что часто не понимаю, что он имеет в виду). Тогда Оз спросил, знаю ли я, что красив…»
Гилберт, даже сейчас заливаясь краской, отложил ручку, не зная, как описать все, что тогда с ним происходило…
- Молодой господин, могу ли я спросить?
- Можешь, конечно. И зови меня Озом – водитель все равно нас не услышит, там стекло звуконепроницаемое. Ну, что ты хотел узнать, Гил?
- Эм-ммм… я заметил, что на меня сегодня как-то странно смотрят. Горничная в доме, кухарка и даже водитель… Неужели, только надев вещь другого цвета, я так сильно изменился?
- Ну, во-первых, не только надев другую вещь, - возразил Оз. - У тебя выражение лица изменилось. Стало… более открытым, что ли. И вот тогда народ заметил очевидное; одежда только все подчеркнула.
- Это что же?
Оз внимательно посмотрел на Гилберта и усмехнулся.
- Ты обращаешь вообще на свою внешность хоть какое-то внимание?
- Э-ээ… что?
- Гил, вот только не говори мне, что не знаешь, насколько ты красивый.
Найтрей потерял дар речи. Впрочем, выражение его лица все сказало само за себя. Он мучительно покраснел и отвернулся, чтобы не видеть пристального взгляда Оза. Прокашлялся – голос неожиданно совсем сел – и сказал:
- Это не так, молодой господин.
Оз усмехнулся:
- Что не так? Ты это знаешь?
- Нет! Я имел в виду, что не… Да при чем тут красота вообще?!
Безариус откровенно наслаждался видом покрасневшего, растерянного, смущенного и очень злого Гила. Потом, сверкнув глазами, наклонился к уху Найтрея и, щекоча чувствительную кожу теплым дыханием, бархатистым голосом прошептал:
- А сейчас ты выглядишь вообще бесподобно. Тебе очень идет смущение и злость. Становишься таким… сексуальным.
И, пока резко обернувшийся Гил в полной прострации хватал ртом воздух, со смехом выскочил из машины и пошел к зданию колледжа. Дошел до ворот, неожиданно повернулся, махнул рукой на прощание, белозубо улыбнулся и – скрылся из виду за поворотом аллеи.
Найтрей открыл глаза и почувствовал, что сам отчего-то совершенно по-идиотски улыбается до ушей. Поспешно стерев с лица предательскую улыбку, он записал в дневник: «В ответ на эти слова испытал сильное смущение, а потом разозлился – на себя. На Оза… невозможно злиться, оказывается. Он обожает смущать и ставить в неловкое положение, но делает это так, что обиды нет - есть какое-то приятное волнение, а в итоге только и остается, что восхищаться им. И… я восхищаюсь».
Suspendisse trans
Она сидела на веранде модного студенческого кафе, которое притулилось на углу возле Лютвиджского колледжа, и жадно следила за его родственником, который как раз в этот момент выпрыгнул из машины.
Как мальчишка похож на него!
Те же глаза, та же стать, те же золотистые, как солнце, волосы. Только малыш делает креативную стрижку, по-модному выстригая затылок и оставляя рваные пряди вокруг лица, а он носит длинные волосы – то ли настолько консервативен, то ли просто времени нет, чтобы следить за имиджем…И даже если ты не знал, что они – родня, увидев их рядом, все стало бы понятно сразу же.
Мальчишка оглянулся, махнул рукой кому-то, кто остался в машине, улыбнулся так ослепительно, что она и со своего места невольно улыбнулась в ответ, и исчез за воротами колледжа. Она тоскливо вздохнула и, опустив глаза, принялась накручивать на палец прядь темных волос.
Если бы кто-то раньше сказал ей, что она будет вот так сидеть и поджидать возможность увидеть хотя бы родственника любимого человека, поскольку не осмеливается встретиться с ним самим; выжидать, не имея сил подойти и высказать ему – а раньше могла все сказать любому, хоть самой королеве! - то, что творится у нее на сердце… она бы ударила недоумка. Но сейчас происходило то, что она считала по определению невозможным – она… боялась.
Боялась, что сошла с ума и потеряла всю свою природную напористость, бесстрашие и уверенность в своей правоте.
Боялась, что вместо того чтобы восстановить былую славу своего Дома, снова сделает все, чтобы помочь роду убийц и предателей (ах, Безариусы, недаром наш Дом взялся изучать историю, и даже сотрудничает в этом с Бармой!).
Боялась, что сердце снова предаст ее – как тогда, когда она заказала его «теневикам», и отозвала свой заказ в последний момент, уплатив убийцам чудовищную неустойку.
Боялась, что он узнает о ее чувствах и еще больше – что он так никогда про них не догадается.
Боялась его и – за него.
Она рвано всхлипнула и опустила голову на скрещенные на столике руки. Слез не было; ей иногда казалось, что она разучилась плакать с тех пор, как пропал ее брат. И ведь, скорее всего, в этом тоже был виноват он – ее любимый-ненавистный Безариус…
- Сколько можно, - простонала она безнадежно. – Сколько это будет еще продолжаться?! Я не вынесу этого… так долго… все время…
И тихо - так, что даже ветер ее не услышал - прошептала одними губами любимое имя:
- Оскар…
ИЛЛЮСТРАЦИИ, КАК ОБЫЧНО, В ДНЕВНИКЕ!
Автор: terra inc
Бета: misaki – по большей части; кое-где – сама себе бета.
Фендом: Сердца Пандоры
Рейтинг: R, местами – NC-17
Пейринг: Гил/Оз, Брейк/Шэрон, Оскар Безариус – основные. Второстепенные – куча ОЖП и ОМП, а кроме них кто еще… а – сюрпри-из! :Р
Жанр: romance, humour, аngst, приключения… может, и еще что-то кто-то усмотрит…
Размер: макси (!!?? – сама в шоке…)
Статус: хе-хе… процесс пошел, и не мне его останавливать…
Саммари: Оз в отчаянии: его телохранитель – мрачная личность, не дающая ему жить так, как хочется. Выход он видит только в направлении телохранителя к психотерапевту – для развития эмоциональности. Однако... результаты этого невинного в общем-то действа превосходят все ожидания. А параллельно вокруг Дома Безариусов происходит множество мелких происшествий, имеющих лишь одно общее – время для них пришло...
Приквел: «Приманка для убийцы»
Права на размещение и публикацию: ну, какие у меня могут быть права? Одни обязанности…
Предупреждения:
* Прежде всего – СЛЭШ!!! Гил – гомосексуалист, Оз – бисексуал. Неприемлющим… ну, и далее по тексту.
* Ненормативная лексика – чем дальше, тем больше…
читайте! ибо если нет - я не виновата...
* Махровое АУ!!! Мир можно воспринимать, как альтернативную реальность с уклоном в наше время. Никаких цепей, магии и прочего-разного сверхъестественного.
* Можно обнаружить временные или логические нестыковки – поскольку я сейчас вписываю многие части просто на ходу. Пишите, буду исправлять.
* Много околонаучных диалогов и просто мыслей с уклоном в психологию и самокопание!
* Оз младше Гила на 6 лет с хвостиком: на начало повествования им - почти 18 и 24 года ровно, соответственно. Оскару - 29, Брейку примерно 32 – ибо разве он признается?..
* А вот характеры я постаралась передать во всей их характерности… 8)) Однако… по ходу они совершенно самостоятельно эволюционируют в разные стороны!..
От автора: это моя проба пера, primum est. Я ничего не сочиняла – все написанное само захотело появиться.
посвящение и благодарности
А произошло это благодаря RishaVStrangе, рассказывая которой о мире Пандоры я настолько погрузилась в него, что уже он завладел мной – полностью, без остатка… Поэтому Ри этот фик, собственно, и посвящается. Солнышко, спасибо тебе за долгие беседы по переписке и твою восторженность, которая и стала, видимо, катализатором моего необычного порыва...
Отдельная благодарность моей бете misaki, которая, будучи чрезвычайно занятым и творческим при этом человеком, нашла время и желание для того, чтобы привести мои словесные излияния в вид, оптимальный для восприятия. Благодаря твоей скрупулезности и убедительности у меня стало гораздо меньше запятых, дорогая…
Хотя знаки препинания местами остаются все равно чертовски авторскими…ПРОШУ ОБРАТИТЬ ВАШЕ ВНИМАНИЕ! Так случилось, что, разместив первую часть, в результате общения с читателями и бетой я практически полностью пересмотрела концепцию своего произведения. И, хоть по выражению моей беты, я «что вижу, то пою», но пришла к выводу, что и в этом случае хочу не моно-мелодию, а полноценный симфонический оркестр, так сказать. Уж простите за «скромность»…
В этой связи благодарю также Эссель, которая не пожалела своего времени и глубоких знаний о мире Пандоры. Именно благодаря ей в большой степени вы видите все те части, которые обозначены как Suspendisse trans (которые, к слову сказать, воздействию беты не подверглись; так что - если что, она не виновата…).
Ну, с богами! Поехали…
*ОБЩАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ ТЕМА К ФИКУ:
*Цитата из Ветхого Завета (Екклесиаст, 3): ”Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру”.
Пролог и предыдущие главы здесь: pandora-hearts.diary.ru/p176714839.htm
Глава 3
Глава третья,
в которой Гил становится слугой Оза и мешает его личной жизни
Найтрей переступил порог особняка Безариусов спокойно и обреченно: знал, что после его поступка дороги назад в «теневой» мир больше не будет. Мстить не станут – и уже хорошо. Все же Рэйвен сумел стать значительной фигурой; его уважали и боялись. И то, что он ушел со сцены, многим сыграло даже на руку.
«Пусть все будет, как будет», - решил Гилберт и взглянул на Оскара Безариуса, который в настоящий момент украдкой тушил сигарету в кадке с фикусом, стоящей в огромном холле. Гил усмехнулся. Если бы кто-то сказал ему еще месяц назад, что этот фигляр – отличный стратег и логик, заставивший сменить убеждения одного из самых успешных наемных убийц страны, Рэйвен бы рассмеялся фантазеру в лицо. Сейчас же он стоял перед Оскаром в полной готовности стать его верным слугой. Как непредсказуемо иногда поворачивается жизнь, и как мало нужно для того, чтобы она так повернулась – всего один неудавшийся заказ, одна встреча, один разговор…
- Гил! Ну, наконец-то, - Оскар расправился с сигаретой и, улыбаясь, подошел к Гилберту. – Все прошло хорошо? Проблемы?..
- Все хорошо. Проблем нет.
- Отлично! Я не сомневался, что у нас все получится, - Безариус сиял так, как будто самолично сумел утрясти все вопросы с Главой «теневых». – Раз все в порядке, давай обговорим наше сотрудничество. Вот контракт, - Оскар подвел Гилберта к столу и взял в руки несколько листков. – Текст стандартный, но есть пара пунктов, на которые я хочу обратить твое внимание. Во-первых, большую часть своих сбережений ты потратил на отступные*, так ведь?
Рэйвен, поморщившись, кивнул. Отпираться не имело смысла – это была общепринятая практика, известная всем более-менее заинтересованным лицам. Не хотелось только говорить, насколько «большую» часть он потратил… оставшись, правду сказать, практически без гроша за душой.
- Ну, вот. Поэтому, чтобы хоть как-то компенсировать твои издержки, жалование твое увеличено против оговоренного вдвое. Не возражай, - прервал Безариус уже открывшего рот Найтрея. – Насколько я знаю размеры отступных вообще, и учитывая «особое отношение» именно в твоем случае… прежде, чем ты хотя бы с большего вернешь потраченное, проработаешь у меня года три, не меньше.
Оскар сделал короткую паузу, а потом продолжил:
- Во-вторых, формально нанимать тебя буду я, но фактически служить ты будешь моему племяннику, Озу Безариусу.
Рэйвен изменился в лице. Об Озе последние полтора года ходило множество слухов среди «теневых». Причем даже не столько о том, насколько заманчивой жертвой является наследный герцог, сколько о его бесшабашном поведении. Вся Пандора сбилась с ног, пытаясь оградить от беды мальчишку, который плевал на меры безопасности и вечно шлялся в компании прихлебателей по ночным клубам, подозрительным забегаловкам и прочим злачным местам.
Оскар, видя перекосившееся лицо Рэйвена, поспешно сказал:
- Гил, это на самом деле необходимо. Мальчик сейчас неуправляем. Телохранитель из Пандоры бесполезен - Оз постоянно оставляет его с носом, смываясь в неизвестном направлении. А потом я обнаруживаю его черт знает где: то в номере второсортного мотеля с очередной… очередным… ну, ты меня понял; то на каком-то странном концерте полуголых дикарей с тамтамами, где все курят «трубки мира» с такой травой, что мне хватило двух затя… э-э… вдохов, чтобы целую ночь снилось такое… нет, я лучше не буду описывать это подробно; будет просто замечательно, если ты сохранишь хоть немного уважения ко мне… Гил, я в отчаянии. Воздействовать на племянника жестко я не могу… не хочу, если уж честно. Не сейчас. И я могу полагаться только на тебя, как на единственного профессионала среди этих… умников, которые меня окружают.
Завершив свою прочувствованную речь, Безариус уставился на Гила огромными зелеными глазищами, скроив до безобразия простодушную физиономию.
Отказаться было невозможно.
Да и… какая, собственно, разница?..
Гилберт взял у Оскара из рук контракт и спросил:
- Где мне нужно подписать, господин?
Оз объявился только под утро. Оскар, все это время добросовестно клевавший носом сидя на диване, вскинулся и принял вид, полный благородного негодования, как только услышал осторожное ковыряние ключа в замочной скважине. Наконец замок щелкнул, дверь тихонько приоткрылась, и в образовавшуюся щель просочилась стройная фигурка. Юноша тихонько прикрыл дверь, выдохнул, повернулся… и заковыристо выругался, встретившись с негодующим взглядом дяди – видимо, от неожиданности:
- Ох ты ж …, … и …!
Брови Найтрея подскочили к волосам: для мальчика-мажора Безариус весьма неплохо владел лексикой подворотен.
- Оз!!!
- Э-ээ… дядя?!
- Ты опять?!.
Оз тут же состроил невинную физиономию – практически копию той, что Гилберт уже имел честь лицезреть в исполнении самого Оскара.
«Мда… племянник стоит дядюшки. От наследственности не уйдешь», - иронично резюмировал про себя Найтрей, бесстрастно наблюдающий за действом, которое разворачивали перед ним Безариусы.
Оскар, между тем, продолжал разоряться:
- Как ты можешь? Где ты был? Где опять твой телохранитель? Я столько раз тебя просил!..
Оз, мастерски поддерживая выражение абсолютного простодушия на лице, покорно отвечал:
- Ну, у меня… э-э… переходный возраст; то есть, юношеские гормоны… играют. В клубе «75». Про телохранителя ничего не знаю, я с ним ничего не делал – сам куда-то потерялся, может, в клубе девочку снял…. Дядя, я стараюсь выполнять твои просьбы! Но – гены… ты ведь и сам любишь развлечься…
Последний аргумент оказался решающим: Безариус-старший замолчал, махнул рукой и безнадежно сказал:
- Ладно, хватит об этом. Я тебя дожидался, чтобы поговорить совсем о другом. С завтрашнего… то есть, уже с сегодняшнего дня у тебя будет новый постоянный телохранитель – Гилберт Найтрей. Гил, подойди, пожалуйста.
Рэйвен вышел из темного угла, где до сих пор молча сидел в огромном кожаном кресле. Остановился, позволил Озу оглядеть себя с ног до головы. Он знал, что производит неоднозначное впечатление: мрачное лицо; высокий, стройный, широкоплечий, одетый во все черное: мягкие туфли, брюки, водолазка, плащ… и – шляпа. Без нее никак. Гил внутренне усмехнулся, привычно подтрунивая над собой по этому поводу. Это была просто прихоть; и одновременно – самое большое, что он смог себе позволить за все это время: носить необычную шляпу…
Тем временем закончивший первичный осмотр Оз в ужасе повернулся к дяде.
- Дядя… ты серьезно?! Телохранитель? ОН?!
Оскар торжественно кивнул:
- Да, именно он. И твое согласие – единственное, что будет стоять между тобой и домашним арестом на неопределенный срок, имей в виду! – грозно добавил он, не дожидаясь более конкретных возражений.
Безариус-младший скривился и вздохнул:
- Как… убедительно. Жду - не дождусь, когда мне исполнится 21 год, и я смогу послать все условности к чертовой бабушке… Отлично, дядя. Я согласен.
Оз попытался улизнуть в первый же вечер. Попытка была почти профессиональной, Гил не мог не признать это. Вот только что они шли по оживленной центральной улице – Безариус чуть впереди, Гил – справа и сзади, как вдруг Оз словно сквозь землю провалился. Гилберт крутнулся туда-сюда, не увидел золотистую макушку, и, бестрепетно взобравшись с разбега на телефонную будку – немолодой мужчина внутри так шарахнулся в сторону, что чуть не оборвал телефонный шнур – осмотрел улицу сверху.
«Что и требовалось доказать», - усмехнулся про себя Рэйвен. Умненький мальчик; понятно, как он водил за нос недотеп из Пандоры: юноша просто-напросто набросил на голову капюшон, скрыв свои приметные волосы и лишив тем самым телохранителя очевидного «маячка». Однако не потрудился изменить походку, уверенный в надежности проверенного трюка… что его и выдало, в конце концов.
Гилберт засек направление движения объекта и бросился следом, виртуозно скользя в толпе.
Он не успел самую малость. Оставалось пробежать всего метров 200, когда Оз стукнул в какую-то неприметную дверь, показал лицо охраннику, выглянувшему в окошко-амбразуру, и прошел внутрь. Найтрей едва не впечатался с разгона в захлопнувшуюся перед носом дверь. Остановился. Прошелся перед ней туда-сюда.
Было понятно, что мальчишка прошел в закрытый клуб, где его знали в лицо – то есть, он был завсегдатаем. Попасть внутрь можно было, назвавшись его другом – но Оза о нем спросили бы, и тот, конечно, сказал бы, что в глаза его, Гила, никогда не видел.
Можно было прикинуться стражем закона – но без соответствующих документов и знаков с ним и разговаривать не стали бы.
А можно было… Гилберт медленно улыбнулся. О Рэйвене слышали все, кто хоть каким-то боком соприкасался с «теневым» миром. Наверняка, о его уходе широкая аудитория еще не знала. Поэтому… можно было рискнуть и попробовать получить дивиденды с уже закрытого счета, так сказать… Гил поглубже нахлобучил шляпу и решительно постучал в дверь.
Спустя мгновение окошко-амбразура снова открылось. Дождавшись, пока в ней нарисуется подозрительная физиономия охранника, Рэйвен сделал быстрый знак пальцами, являвшийся условным среди «теневиков» и имевших с ними контакт бизнесменов.
Глаза охранника на мгновение стали круглыми, как плошки.
- Кто и зачем? – хрипло спросил он, как и полагалось по инструкции. Гилберт сверкнул из-под широких полей шляпы топазовым взглядом. Ему говорили, что в таком освещении, как то, которое давал неяркий фонарь над дверью, его золотисто-карие глаза хищной птицы выглядят весьма… впечатляюще.
- Рэйвен. Личное дело.
Охранник громко сглотнул. Как и предполагал Гилберт, Рэйвена здесь знали.
- М-минуту, господин… Рэйвен, - заикаясь, произнес вышибала, и принялся поспешно отпирать дверь. Спустя 30 секунд Гилберт входил в закрытый для простых смертных клуб. Расспрашивать охранника он не стал, создавая впечатление, что знает, где находится. Вышибала смотрел на него со страхом и некоторым подобострастием.
- Господин Рэйвен, прошу простить мою дерзость… чего нам стоит ожидать от вашего визита? – превозмогая себя, спросил он. Лицо его при этом откровенно вопрошало: «Сколько трупов придется выносить мне сегодня?».
Гил еще раз зыркнул на него из-под полей шляпы и холодно ответил:
- Ничего особенного. Я просто ищу одного человека… для разговора, и только.
Посчитав вопрос исчерпанным, Найтрей зашагал вперед - туда, где слышались музыка и гомон толпы, успев, правда, услышать, как с облегчением вздохнул позади него охранник.
Гил нашел Оза в одной из кабинок: не очень трезвого... и не одного. Когда Найтрей, обозленный получасовым шатанием по залу, полному полуголых девиц и развязных парней, ввалился в нее, Оз уже вовсю целовался с каким-то смазливым парнем абсолютно развратного вида. Рубашки у обоих были распахнуты, а руки незнакомца расстегивали брюки Безариуса. Рэйвен, движимый желанием хоть на ком-то выместить злость, позволил себе счесть это покушением на честь своего господина и, молниеносно оказавшись рядом, отшвырнул посягателя в сторону. После чего крепко взял Оза за плечо и проговорил:
- Мой господин, я думаю, вам пора домой.
Юноша, который сначала было ошалело вытаращился на неизвестно откуда взявшегося Гилберта, пришел в себя настолько, что возмутился:
- Ты что себе позволяешь?! Думаешь, я еще и у тебя буду спрашивать, что мне делать и с кем? Ты ко мне не дуэньей нанимался!
Он стряхнул руку телохранителя, встал и, пошатываясь, подошел к отброшенному Гилом парню. Тот уже сидел и с шипением потирал ушибленное плечо. Безариус встревожено спросил:
- Ты как, Ник?
- Все нормально, Оз, - со стоном ответил тот. – Синяк будет, но все цело.
Оз со смешком потянул его вверх, помогая встать.
– Ну, раз так… может, продолжим тогда?
Ник взглянул на мрачного Рэйвена и содрогнулся.
- При нем? Прости, Оз, но у меня не встанет. Да и вообще, настрой как-то… сбит. Давай в другой раз, мой сладкий, согласен?
Оз криво усмехнулся:
- Ладно, я понял.
- Только не обижайся, хорошо?
- Какие обиды. Это ты меня прости, что так вышло.
Ник чмокнул Оза в щеку и, прихрамывая, вышел в зал, опасливо покосившись на телохранителя. Безариус, отвернувшись от Рэйвена, закрыл глаза и вцепился в волосы на затылке.
- От тебя ведь не отвяжешься, так, Найтрей? – наконец произнес он. Гил, скрывая насмешку, склонил голову:
- Да, молодой господин.
- Тогда давай договоримся. Я не буду от тебя сбегать; специально осложнять твою работу тоже не стану. Хотя мог бы, уж поверь. Взамен ты не будешь калечить моих друзей, не станешь меня воспитывать и в подобных ситуациях будешь деликатно делать вид, что ничего не видишь и вообще тебя здесь нет. По-моему, это взаимовыгодно. Что скажешь?
Гил не мог не восхититься мальчишкой. Пьяный, растерянный, пойманный на нетрадиционном «увлечении», он смог повернуть ситуацию если не в свою пользу, то, во всяком случае, со своей выгодой. Да, его выдержке и изворотливости ума можно было только позавидовать. И Найтрей, уже гораздо более искренне, вновь склонился перед Безариусом:
- Да, мой господин. Это станет хорошим решением вопроса.
С тех самых пор серьезных разногласий у них не возникало. Правда, Оза всерьез нервировало то, что благодаря присутствию рядом с ним Гилберта он, где бы ни находился, через минимальный отрезок времени обнаруживал себя в гордом одиночестве. Рэйвен, даже задвинутый в угол (причем в буквальном смысле), вызывал у окружающих острое желание оказаться вне пределов его досягаемости. И вот, спустя полгода «этого издевательства», по выражению Оза, было принято решение отправить Гилберта развивать эмоциональность… которое так быстро стало приносить свои необычные плоды.
Suspendisse trans
Стоя в угарном шуме ночного клуба, он ждал. Продажный** вот-вот должен был выйти и сообщить о выполнении.
«Наконец-то, - злорадно думал он. – Наконец хотя бы частично моя боль получит облегчение».
Он неотступно следил за слегка колышащейся шторкой кабинки, покусывая в нетерпении ноготь большого пальца. Он прекрасно знал, что эта привычка его не красила; но что бы он ни делал, извести ее не удавалось никак. Мужчина досадливо передернул плечами, вздохнул и на мгновение отвел взгляд в сторону. И – вздрогнул: через толпу в направлении кабинки пробирался Рэйвен собственной незабвенной персоной – по обыкновению, с каменной физиономией. На скулах его, однако, цвели алые злые пятна, и мужчина понял, что наемник… бывший наемник просто взбешен.
«Однако, - промелькнула мысль, - а он тут что делает?».
Вопрос снялся сам собой. Рэйвен выбрался на более-менее свободное от человеческих тел место, осмотрелся по сторонам и решительно двинулся к кабинкам.
«Нет-нет-нет-нет!» - немо завопил он, но для негодяя Рэйвена это ровным счетом ничего не значило, конечно. Наемник, ничтоже сумняшись, вломился аккурат в ту самую кабинку, в которой сейчас должно было свершиться возмездие.
Естественно, не прошло и пяти минут, как оттуда вывалился продажный и тут же, идиот, закрутил по сторонам головой. Мужчина скривился от отвращения, отчего его красивое, породистое лицо стало откровенно неприятным, и тихо просочился к тому за спину.
- Иди прямо, - нежно шепнул он продажному на ухо, легонько покалывая поясницу острием стилета, искусно спрятанного в длинном рукаве. Тот судорожно кивнул и двинулся к выходу.
Быстрым шагом пройдя мимо охранника, они вышли на улицу; и едва дошли до первой подворотни, как мужчина вцепился идущему впереди парню в волосы и толкнул его в темный провал между домов. Тот, вскрикнув, врезался в кирпичную стену и, полуоглушенный, начал сползать по ней вниз. Однако мужчина подхватил его за ворот легкой рубашки и, вздернув тело вверх, прорычал ему прямо в лицо:
- Ты успел?
- Ты что, издеваешься? – прохрипел тот, стараясь вывернуться из крепкого захвата. – Неужели ты думаешь, я бы ушел оттуда живым, если б с Безариусом успело что-то случиться до прихода этого бешенного? Да если б я знал, что у него сейчас такой безбашенный телохранитель, и за вдвое большие деньги не согласился бы на все это. Я только и успел ему наркотик подмешать в выпивку, но на мальчишку он как-то не особенно действует, знаешь ли. С той дозы, что он выпил, другие уже валялись под столом, а этому хоть бы хны.
Мужчина рефлекторно сжал пальцы на вороте своего собеседника, но тут же усилием воли заставил их разжаться. Несмотря на очевидный гнев, губы его искривились в улыбке – очень нехорошей улыбке:
- Мелкая дрянь, ты просто бесполезный отброс - знаешь об этом? Жаль, что Безариус так и не узнает, как низко ценят его «друзья» - ему просто некому будет об этом сказать, увы…
Парень затравленно смотрел на то, как рука мужчины опускается к бедру. Взгляд его метался от лица к руке потенциального убийцы.
- Эй, Линкс***, ты же не собираешься этого делать, верно? Ты же не всерьез? Мы с тобой договорились – просто в этот раз не вышло… подумаешь, с кем не бывает… Оззи придет ко мне – он ко мне часто приходит, чаще, чем к прочим. Я нравлюсь ему, пра…
Глухой булькающий звук прервал речь продажного. На его шее как будто открылся еще один широкий, яркий рот, из которого сейчас пульсирующей струей выливалась алая густая жидкость, в полутьме ночной улицы казавшаяся черной. Парень захрипел, засучил ногами и медленно сполз по стене, глядя на мужчину испуганными, быстро стекленеющими глазами.
Линкс брезгливо вытер нож об одежду продажного.
- Ну вот, Никки, - пробормотал он себе под нос, - теперь тебе будет спокойно-спокойно… как и мне. Уже не придется переживать о твоем юрком язычке. Во всех смыслах этого слова.
Он ухмыльнулся и медленно пошел прочь.
Присутствие возле Безариусов Рэйвена в корне меняло дело. Этот падальщик был по-настоящему опасным противником, его не следовало недооценивать. Нужно было пересмотреть все методы работы, которыми он пользовался до сих пор, и найти нечто новое, то, чего раньше не было.
Линкс оскалился, сверкнув в полутьме белыми ровными зубами.
Свершение мести откладывалось. Но ведь месть тем и хороша, что со временем становится лишь слаще…
_________________________________________________________________________________________
* отступные – «теневой» может безопасно уйти из братства (цеха) только в случае выплаты своеобразного выкупа (виры) за себя. Частично выплачивается наставнику, учившему профессии, частично – Главе. Если наставник умер, Глава забирает его часть себе, соответственно. Установленных «такс» при этом не существует, размер отступных назначается в зависимости от профессиональной ценности цехового. Виру также можно выплатить, чтобы откупиться от мести за какой-либо проступок.
**Продажный(-ая) – как констатация факта и как обращение по отношению к проститутке любого пола. Также применяется в отношении обычных людей, предавших за деньги своих близких (друзей, сюзерена, родню и т.п.).
***Линкс – (англ. linx) рысь.
Глава 4
Глава четвертая,
в которой рано утром будят Брейка, а Гил пишет дневник
Брейку снились только сладкие сны. Уже давно. Конфеты, торты, Эмили, конфеты, пирожные, женушка Шэрон, снова конфеты… Нынешний сон был особенно сладок; в нем присутствовали Шэрон, Эмили и коробка шоколадных конфет...
…и в этот сон на самом интересном месте бесцеремонно ворвался телефонный звонок!
Брейк среагировал безукоризненно: моментально соскочил с кровати, отработанным движением схватил телефон и, не дожидаясь, пока шум разбудит драгоценную жену – которая, кстати сказать, по утрам часто бывала не в духе и могла огреть веером по голове - выскочил из комнаты, на ходу поднимая трубку.
- Несмотря на ну очень раннее время, я вас внимательно слушаю.
В трубке смущенно запыхтели, потом оттуда послышалось неуверенное:
- Простите за беспокойство, господин Брейк. Доброе утро.
Зарксис моментально узнал звонившего. Его лицо разгладилось, единственный глаз принял крайне внимательное выражение: профессиональные инстинкты проснулись быстрее, чем он сам.
- С добрым утречком, Гилберт! Что вам не спится?
- Э-эээ… Я пытаюсь писать дневник.
- И как успехи?
- У меня… не очень получается записывать названия эмоций. Я не всегда знаю, как их определить, - было слышно, что Найтрей расстроен и, пожалуй, начинает злиться. Брейк весело задрал брови:
- Ничего страшного, дорогой господин Найтрей! Описывайте происходящее, описывайте свое состояние, обсуждайте все с Озом, и, если эмоции все еще останутся после этого непонятными, мы сможем разобрать отдельные моменты при встрече.
- А мне надо будет читать вам все, что я напишу? – с ужасом в голосе спросил Рэйвен. Брейк широко ухмыльнулся. Хорошо, что они разговаривали по телефону – не было необходимости контролировать свою мимику, чего при личной встрече, хотя бы в минимальном размере, требовала профессиональная этика.
- Естественно. А как вы думали? Иначе весь терапевтический эффект пропадет…
В трубке воцарилась напряженная тишина. Берйк, поняв, что сейчас останется без клиента, поспешил исправить положение:
- Ах, господин Найтрей, не принимайте мои слова близко к сердцу. Конечно, я шучу. Зачем мне выслушивать все ваши мыслительные процессы? Если будут моменты, которые захочется обсудить, вы сможете их зачитать. Если нет – просто отчитаетесь, так сказать, о выполнении: как часто писали, легко ли это было делать, какие сложности возникали по ходу, что было новым, ну и дальше все в том же духе. Гилберт, не переживай, - вдруг резко перешел Зарксис на панибратский тон. – Вряд ли у тебя получится сделать что-то неправильно, даже если ты сильно постараешься.
- А откуда… э-ээ… спасибо, господин Брейк. Ну, тогда… до свидания?..
- До встречи, Гилберт.
И, вслушиваясь в короткие гудки, Брейк промолвил с ехидной улыбочкой:
- А она обещает быть оч-чень интересной…
Из дневника Гилберта:
2 мая **** года
«После вчерашнего не могу прийти в себя. Чувствую… что-то, и этого «чего-то» так много, что я не понимаю, что именно чувствую… Ну и написал…
(в тот же день, позже, другими чернилами)
Молодой господин сегодня другой; нет, он вроде бы такой, как обычно: улыбается, и снова собрал вокруг себя толпу сразу же, как вышел из машины. Но… у него такие глаза… я не знаю, как объяснить… они другие. Стали… живыми, что ли. Да, точно – они ожили.
Зачем я это пишу? Мне надо писать про мои эмоции. А, так вот – эти перемены вызывают во мне эмоции. Наверное. Это ведь эмоции, когда на душе тепло?
(в тот же день, еще позже, прыгающим почерком)
Вечером, по пути на благотворительный прием в Пандоре, спросил об этом у молодого господина; он странно посмотрел на меня и уточнил: может, я нежность имею в виду? Ну, наверное, нежность. Я так давно ее не испытывал, что уже забыл – каково это…
На благотворительном приеме впервые понял, почему от меня шарахаются окружающие: случайно боковым зрением поймал свое отражение в большом зеркале, и сначала насторожился – тип показался мне каким-то подозрительным и опасным… потом сообразил, что вижу самого себя. Что сказать… ну, ворон – и есть ворон. Я смотрелся удивительно не к месту среди разряженной публики: весь в черном, с мрачным выражением лица… никогда раньше не задумывался, насколько выделяюсь среди других людей.
Может, попробовать надеть светлую рубашку?..
Вечером делали упражнение из списка Брейка: сидели с молодым господином на полу, спина к спине, и синхронно дышали, старались прочувствовать друг друга…»
Записав это, Гилберт, все еще расслабленный и умиротворенный после вечерних занятий, окунулся в легкую дымку воспоминаний…
…Он, безусловно, чувствовал себя несколько скованно. Оз сегодня был удивительно тихим и доброжелательным; это было настолько непривычно после его обычного почти вызывающего поведения и стремления создать вокруг себя сложности, что Найтрей терялся, не зная, как держаться с этим «новым» Безариусом. Поневоле и сам Гил, чувствуя такие перемены в своем господине, старался вести себя мягче, выполняя свою работу более корректно и незаметно. Что в свою очередь вызывало положительную реакцию Оза… Потому, в соответствии с распоряжением молодого господина придя в малую гостиную сразу после приема (только и забежав в комнату, чтобы одежду сменить), Гилберт пребывал в удивительно мирном состоянии души - несмотря на то, что не знал, чего ожидать от сегодняшнего вечера.
Будет ли Оз делать вид, что ничего не произошло?
Станет ли еще рассказывать что-то о себе?
Спросит ли опять о его, Гилберта, прошлом?..
Однако неизвестность сейчас практически не тяготила Найтрея. Ему, пожалуй, было даже… интересно.
В этот раз Гилберт устроился на диване - так, чтобы видеть входную дверь и не пропустить появление господина. Оз вошел почти сразу следом за ним; улыбнулся, оценив изменение дислокации, и, подойдя ближе, самым непосредственным образом опустился на ковер у ног Найтрея. Гил опешил. Это было совершенно неожиданно.
- Э-эээ… мой господин… может, вы лучше присядете на диван?
- Оставь, Гил, мне здесь вполне удобно, - отмахнулся Безариус, с интересом наблюдая за Найтреем. Казалось, он испытывал его, изучал реакцию.
Гилберт сглотнул ставшую вдруг вязкой слюну. Неожиданно ему подумалось, что можно, раздвинув ноги, опереться о колени локтями и наклониться к Озу ближе; нависая над ним, рассмотреть тонкое лицо, освещенное мягким светом торшера: глубокие - такие, что утонуть можно - глаза, темные брови и ресницы, нежные губы с удивительно твердыми очертаниями, к которым хотелось прикоснуться гу…
Найтрей моргнул и ужаснулся сам себе. «Господи, о чем я думаю», - почти в панике подумал он и, чтобы не смотреть на господина сверху вниз, сам соскользнул на пол.
Губы Оза дрогнули в едва заметной усмешке. Никак не прокомментировав изменение местоположения своего телохранителя, он требовательно протянул руку:
- Ну, где там этот список?
Гил извлек многострадальную бумажку из кармана. Оз хмыкнул, оценив ее внешний вид, и принялся изучать предложенные Брейком упражнения. Остановился на одном, приподнял брови и сказал:
- Вот это. Оно не по порядку, но мне сегодня хочется чего-то поспокойнее… уж слишком день выдался суматошный.
Гилберт молча согласился. Ему было, в общем-то, все равно – и более, и менее активные упражнения казались одинаково опасными для душевного равновесия.
Оз перебрался поближе к центру комнаты, уселся, вытянув вперед ноги, и скомандовал:
- Гил, делай, как я!
Найтрей в точности повторил телодвижения своего господина.
- Что дальше, мой господин?
- Ги-ил… - нахмурился Оз, обернувшись. - Ты опять? Я же просил тебя!
- О чем? Ах, да… Оз.
- Во-от, так-то лучше. И запомни это, в конце концов.
Чтобы подкрепить сказанное, Безариус чувствительно дернул Гила за прядь чуть вьющихся темных волос.
- Ай! Что вы делаете?!
Еще один «дерг».
- Ой!
- ТЫ делаешь! А это – чтоб запомнил, наконец!
Снова «дерг».
- Уй!.. Все, все! Я запомнил!
Оз ухмыльнулся.
- Смотри у меня. А то я ж напомню… Ладно. Так. Теперь мы, судя по тому, что написал Брейк, должны синхронно – именно «синхронно» - дышать… мда… это как?.. Ага, когда я выдыхаю – ты вдыхаешь, и наоборот. Интересно, почему это называется синхронно? Но - не важно. А еще нужно стараться прочувствовать своего партнера – да, Гил, не дергайся, здесь именно так и написано – как можно полнее. Ощутить его в себе… да что с тобой, Гил? Что ты там ерзаешь?
- Госп… Оз, там не было такого, я точно помню…
- Ну и что? Это не дословный пересказ, а вольное изложение; сути не меняет. Так вот, требуется ощутить партнера в себе… ладно, ладно – как себя; так тебе больше нравится? …и объединить свои энергии… О, боже. Брейк, наверное, опять переел конфет с ромом, когда все это писал. Инсулиновый шок в совокупности с опьянением – больше ничем такой бред объяснить невозможно. Зачем нам с тобой объединять свои энергии? Мы что, спиритический сеанс тут будем проводить?..
- Ну так, может, и не надо?..
- Как это - не надо? Ты что, хочешь лишить меня возможности объединиться с тобой в одно целое, слиться в энергетическом экстазе? Когда я еще смогу попробовать такое? И где я найду того, кто позволит мне это с собой проделать?
- Оз!..
- Да ладно, я просто шучу. Не напрягайся, Гил.
- Это как же?!
- Ха-ха!.. Знаешь, есть древняя мудрость: если не можешь повлиять на ситуацию – расслабься и получай удовольствие… а ты повлиять не можешь, уж поверь. И вообще, хватит препираться. Закрывай глаза, будем осуществлять хотя бы обмен энергиями… раз уж ты не хочешь сливаться со мной в одно целое и ощутить меня в себе…
Тут Гилберт, который все это время разрывался между убийственным смущением и истерическим смехом, наконец не выдержал и расхохотался. Оз, довольный донельзя, одобрительно похлопал его по спине:
- Что ж… еще не все потеряно – у тебя есть чувство юмора… которое неплохо работает, когда ты забываешь корчить из себя ханжу. А сейчас, - он ласково провел ладонью по спине Гила, и Найтрей задохнулся, сразу прекратив смеяться, - давай и в самом деле попробуем сделать это чертово упражнение. Может быть, все получится не так плохо, как кажется с первого взгляда.
Все получилось замечательно.
Гил полностью потерялся в ощущениях, когда, плотно прижавшись спиной к спине Оза, вдыхал и выдыхал теплый воздух, слегка пахнущий смолистым дымком камина, ощущая, как движется в такт тело Безариуса, создавая своеобразную волну. Он полностью отключился от происходящего вокруг и лишь вздрогнул, ощутив шеей затылок прижавшегося к нему Оза, полностью расслабившегося и доверившегося. Внутри поднялась волна всепоглощающей нежности к этому странному созданию - такому хрупкому и при этом сильному духовно, такому… владетельному, с замашками тирана, но при этом благородному до мозга костей, и – доброму… Гилберт вдруг понял, что и в самом деле начал ощущать себя частью Оза; почувствовал его, как себя. Собой. В себе…
И тут зазвонил будильник, выставленный на таймер.
Гил дернулся и открыл глаза.
Оз выругался.
Очарование момента было безвозвратно упущено.
Гил вздохнул и написал в дневнике: «Очень странные ощущения. В конце мне показалось, что мы стали практически одним целым. И на душе было как-то… мирно. Особенно, когда Оз (зачеркнуто) молодой господин откинул голову назад и прислонился ко мне… тогда, кроме спокойствия, почувствовал тепло, волнение… что это означает, спросить не решился. Попробовать спросить у Брейка?..»
4 мая **** года
«Сегодня выходной. Соответственно, Оз (зачеркнуто несколько раз) МОЛОДОЙ ГОСПОДИН в колледж не пошел. Обычно он встречается с друзьями, а тут вдруг сказал, что хочет сходить прогуляться в город. Я… обрадовался. Почему – не знаю. Наверное, потому, что не нужно было снова бегать за… эм… молодым господином в толпе, следить, чтобы не напился, не укурился, не отправился искать приключений…
Когда проходили мимо магазина одежды, решил зайти купить рубашку. Попросил Оза… черт!.. молодого господина подождать минутку снаружи, но он, заинтересовавшись, зашел следом. Когда понял, что я хочу сделать, пришел в дикий восторг и заставил примерить кучу рубашек, водолазок, футболок самых разных расцветок. Я покраснел, и не знал, куда деваться - смутился, но Оз (ладно, он сам мне приказал так себя называть, в конце концов) настоял. Он хотел видеть, как я выгляжу в каждой из вещей; пришлось выходить из примерочной, показывать…»
Тут Гил остановился и прикрыл глаза, вспоминая, как все происходило…
- Ги-ил, - восхищенно протянул Оз, когда красный как рак Найтрей первый раз вышел из-за шторки примерочной. – Как тебе иде-оот…
На Гилберте была надета белая приталенная рубашка навыпуск с застежками-пряжками и галстуком-жабо. Он смущенно посмотрел в зеркало, избегая взгляда Безариуса, и, одернув рукава щегольской вещицы, неуверенно произнес:
- Ну, даже не знаю… как-то это… чересчур.
- Нет-нет-нет! – с жаром воскликнул юноша, подскакивая к Найтрею. – Ты чудесно выглядишь! Правда, очень изысканно. Прямо как дворянин.
Рэйвен напрягся и ощутимо помрачнел: брови сошлись над переносицей, глаза потухли.
- Нет, - сказал он резко, - это слишком хорошо для такого, как я.
- Какого – такого? – тихо спросила Оз, внимательно глядя в лицо Гила. Тот, не ответив, направился обратно в примерочную.
Все последующие вещи, выбранные им из изобилия, предложенного консультантом и Озом, активно участвующим в процессе, были очень простыми, несколько отличаясь кроем и цветом. В итоге были отобраны пара футболок – болотно-зеленая и глубоко-фиолетовая, серая водолазка и темно-синяя же рубашка. Оз настоятельно предлагал еще бирюзовую и изумрудно-зеленую, но Гилберт так и не смог решиться их одеть – после полностью черной одежды, которую он носил до сих пор, это казалось слишком смелым шагом.
Безариус, разохотившись в процессе, также не удержался и решил выбрать что-нибудь для себя. Он монополизировал внимание продавца, который, почувствовав ценителя, разливался соловьем, показывая самые замысловатые модели. Наконец, выбрав несколько вещей, Оз удалился в примерочную. Он долго копошился там, потом чем-то грохнул, выругался и выглянул наружу:
- Гил… черт возьми… помоги мне, а?
Найтрей послушно зашел в примерочную. Обнаженный до пояса Оз, склонившись над рухнувшими вешалками, собирал вещи. Гилберт невольно задержал взгляд на спине Безариуса: смелый разворот плеч, пока еще не особенно широких, но обещающих стать именно такими через годик-другой; гладкая светлая кожа, слегка позолоченная солнцем; легкий рельеф мышц, показывающий, что за обманчивой хрупкостью скрывается сила…
- Давайте, я соберу, - предложил Найтрей, отводя глаза.
- Да ну, ерунда, - отмахнулся юноша, выпрямляясь. – Что я, по-твоему - безрукий, что ли?
И тут вешалки, которые он только что приладил на крючок, снова рухнули; на этот раз – вместе с самим крючком.
Повисла неловкая пауза, во время которой Гилберт безуспешно пытался справиться с подступающим смехом, а Оз сокрушенно созерцал результат своих усилий.
- Эм… Гил, давай обойдемся без комментариев, хорошо?
- Конечно, Оз, - проговорил Найтрей, стараясь стереть с лица предательскую улыбку. Оз глянул на него и рассмеялся.
- Ладно. Черт с ними, пусть валяются... Давай, помогай.
С этими словами он сунул Гилберту рубашку с какой-то невообразимой шнуровкой и приказал:
- Держи так, пока я в нее не залезу!
Гил «держал так», Безариус «лез» в экстравагантную одежду; и, когда он все-таки оказался внутри, одновременно очутился и почти в объятиях Гилберта. Сообразив, что дистанция неожиданно сильно сократилась, Гил резво отпрянул. Оз же, как ни в чем не бывало, покрутился перед зеркалом и распорядился:
- Зашнуруй ее!
Шнуруя рубашку, Гил невольно касался обнаженной кожи своего господина, ощущая ее нежность и гладкость, угадывая ровное биение сердца и чувствовал, как его собственное сердце начинает биться неровно, учащенно. «Что со мной происходит?» - недоумевал он, закончив шнуровать.
Оз тем временем вышел из примерочной, осмотрел себя со всех сторон в большом зеркале и одобрил:
- Что ж, отлично. Это я возьму.
Потом, окинув Гила задумчивым взглядом, он выдал:
- К футболкам тебе нужны джинсы – не будешь же ты их с брюками носить.
Гилберт мученически закатил глаза, до глубины души сожалея, что не отправился за покупкой в другой день, в одиночестве. Но – делать нечего, пришлось мерить и джинсы.
Когда, наконец, покупки были упакованы, оплачены и вынесены наружу, Оз, оставив Гилберта вызывать машину, на минуту снова скрылся в магазине. Вернувшись, на вопросительный взгляд Гила он туманно ответил:
- Забыл одну безделицу купить.
И правда, в его руках был небольшой плотный пакт. Гилберт глянул на него – и забыл, тем более, что подъехала машина, и пришлось грузить в нее покупки.
Вернувшись в особняк, Найтрей сразу был направлен Оскаром Безариусом на инструктаж, посвященный новым, недавно установленным в особняке системам безопасности. И, когда по его окончании Гил вошел к себе в комнату, первым, что он увидел, был тот самый пакет, стоящий на столике у двери. Сердце сильно стукнуло и пропустило такт. Гил медленно раскрыл пакет и уставился на ту самую белую рубашку, которую мерил в магазине. Опустив глаза, увидел выпавший свернутый листок гербовой бумаги. Развернул его – и задохнулся, прочитав всего две строчки, написанные твердым мелким почерком: «Она, и вправду, необыкновенно хороша; и именно поэтому - в самый раз для такого, как ты».
Сидя над дневником, Гил вздохнул и уронил голову на руки. Какими словами можно было описать то, что он почувствовал в этот момент?..
«Оз подарил мне рубашку. Когда нашел подарок, почувствовал смущение и благодарность. А прочитав записку, ощутил в душе волнение; очень радостно стало. Это был… восторг?
Сегодняшнее упражнение получилось забавным. Нужно было падать спиной на подставленные руки. Оз падал без проблем; по-моему, ему даже понравилось. А я не мог – не верил, что он сможет мня удержать – я выше и крупнее все-таки. Тогда Оз стащил все подушки, находящиеся в комнате, в кучу, встал среди них и потребовал, чтобы я все равно падал – мол, теперь точно не ушибусь. Я возразил, что боюсь не ушибиться сам, а ушибить его. Он после этого почему-то долго хохотал, а потом сказал, что впервые видит, как недоверие к окружающим можно переиначить в недоверие к себе самому. Я не понял. Оз сказал не брать в голову и падать.
Никогда бы не подумал, что падать без группировки спиной вперед так сложно и страшно.
Самое интересное, что Оз таки меня удержал – хоть и, споткнувшись об одну из подушек, уселся прямо в собранную кучу. После чего опять хохотал, а потом сказал, что это – наглядный пример тому, как перестраховка все губит на корню. Он замечательно смеется – так… заразительно, солнечно… искренне.
Хотел поблагодарить его за рубашку, и не смог подобрать слов; только и выдавил «спасибо», даже не пояснил - за что. Но Оз, кажется, все понял. Он, оказывается, очень… чуткий. Никогда бы раньше не подумал».
6 мая **** года
«Сегодня собрался с духом и надел-таки темно-синюю рубашку, купленную тогда, с Озом. Посмотрел в зеркало. Непривычно. Но неплохо.
Пока шел по коридору, встретил горничную. Она всегда раньше просто быстро проскальзывала мимо меня, а сегодня глянула - и замедлила ход, заулыбалась, поздоровалась. Боюсь, вид у меня при этом был очень озадаченный. Я и в самом деле испытал… удивление: неужели цветная рубашка так сильно меня изменила?..
По дороге в колледж набрался смелости и спросил у Оза, как такое может быть. Он странно на меня посмотрел и поинтересовался, обращаю ли я вообще на себя внимание. Я опять не понял (заметил, что часто не понимаю, что он имеет в виду). Тогда Оз спросил, знаю ли я, что красив…»
Гилберт, даже сейчас заливаясь краской, отложил ручку, не зная, как описать все, что тогда с ним происходило…
- Молодой господин, могу ли я спросить?
- Можешь, конечно. И зови меня Озом – водитель все равно нас не услышит, там стекло звуконепроницаемое. Ну, что ты хотел узнать, Гил?
- Эм-ммм… я заметил, что на меня сегодня как-то странно смотрят. Горничная в доме, кухарка и даже водитель… Неужели, только надев вещь другого цвета, я так сильно изменился?
- Ну, во-первых, не только надев другую вещь, - возразил Оз. - У тебя выражение лица изменилось. Стало… более открытым, что ли. И вот тогда народ заметил очевидное; одежда только все подчеркнула.
- Это что же?
Оз внимательно посмотрел на Гилберта и усмехнулся.
- Ты обращаешь вообще на свою внешность хоть какое-то внимание?
- Э-ээ… что?
- Гил, вот только не говори мне, что не знаешь, насколько ты красивый.
Найтрей потерял дар речи. Впрочем, выражение его лица все сказало само за себя. Он мучительно покраснел и отвернулся, чтобы не видеть пристального взгляда Оза. Прокашлялся – голос неожиданно совсем сел – и сказал:
- Это не так, молодой господин.
Оз усмехнулся:
- Что не так? Ты это знаешь?
- Нет! Я имел в виду, что не… Да при чем тут красота вообще?!
Безариус откровенно наслаждался видом покрасневшего, растерянного, смущенного и очень злого Гила. Потом, сверкнув глазами, наклонился к уху Найтрея и, щекоча чувствительную кожу теплым дыханием, бархатистым голосом прошептал:
- А сейчас ты выглядишь вообще бесподобно. Тебе очень идет смущение и злость. Становишься таким… сексуальным.
И, пока резко обернувшийся Гил в полной прострации хватал ртом воздух, со смехом выскочил из машины и пошел к зданию колледжа. Дошел до ворот, неожиданно повернулся, махнул рукой на прощание, белозубо улыбнулся и – скрылся из виду за поворотом аллеи.
Найтрей открыл глаза и почувствовал, что сам отчего-то совершенно по-идиотски улыбается до ушей. Поспешно стерев с лица предательскую улыбку, он записал в дневник: «В ответ на эти слова испытал сильное смущение, а потом разозлился – на себя. На Оза… невозможно злиться, оказывается. Он обожает смущать и ставить в неловкое положение, но делает это так, что обиды нет - есть какое-то приятное волнение, а в итоге только и остается, что восхищаться им. И… я восхищаюсь».
Suspendisse trans
Она сидела на веранде модного студенческого кафе, которое притулилось на углу возле Лютвиджского колледжа, и жадно следила за его родственником, который как раз в этот момент выпрыгнул из машины.
Как мальчишка похож на него!
Те же глаза, та же стать, те же золотистые, как солнце, волосы. Только малыш делает креативную стрижку, по-модному выстригая затылок и оставляя рваные пряди вокруг лица, а он носит длинные волосы – то ли настолько консервативен, то ли просто времени нет, чтобы следить за имиджем…И даже если ты не знал, что они – родня, увидев их рядом, все стало бы понятно сразу же.
Мальчишка оглянулся, махнул рукой кому-то, кто остался в машине, улыбнулся так ослепительно, что она и со своего места невольно улыбнулась в ответ, и исчез за воротами колледжа. Она тоскливо вздохнула и, опустив глаза, принялась накручивать на палец прядь темных волос.
Если бы кто-то раньше сказал ей, что она будет вот так сидеть и поджидать возможность увидеть хотя бы родственника любимого человека, поскольку не осмеливается встретиться с ним самим; выжидать, не имея сил подойти и высказать ему – а раньше могла все сказать любому, хоть самой королеве! - то, что творится у нее на сердце… она бы ударила недоумка. Но сейчас происходило то, что она считала по определению невозможным – она… боялась.
Боялась, что сошла с ума и потеряла всю свою природную напористость, бесстрашие и уверенность в своей правоте.
Боялась, что вместо того чтобы восстановить былую славу своего Дома, снова сделает все, чтобы помочь роду убийц и предателей (ах, Безариусы, недаром наш Дом взялся изучать историю, и даже сотрудничает в этом с Бармой!).
Боялась, что сердце снова предаст ее – как тогда, когда она заказала его «теневикам», и отозвала свой заказ в последний момент, уплатив убийцам чудовищную неустойку.
Боялась, что он узнает о ее чувствах и еще больше – что он так никогда про них не догадается.
Боялась его и – за него.
Она рвано всхлипнула и опустила голову на скрещенные на столике руки. Слез не было; ей иногда казалось, что она разучилась плакать с тех пор, как пропал ее брат. И ведь, скорее всего, в этом тоже был виноват он – ее любимый-ненавистный Безариус…
- Сколько можно, - простонала она безнадежно. – Сколько это будет еще продолжаться?! Я не вынесу этого… так долго… все время…
И тихо - так, что даже ветер ее не услышал - прошептала одними губами любимое имя:
- Оскар…
ИЛЛЮСТРАЦИИ, КАК ОБЫЧНО, В ДНЕВНИКЕ!
@музыка: Лигалайз - Время собирать камни
@темы: слэш, Оз Безариус, Сердца Пандоры, Зарксис Брейк, Оскар Безариус, фанфики, Гил Найтрей