Просто люди. Оз/Гил

[Rina Dia]

Название: Просто люди
Автор: Rina Dia
Бета: все сама, аки пчела...
Пейринг | Персонажи: Гилберт Найтрей, Оз Безариус|Алиса Блэкрэббит, Оз Безариус/Гилберт Найтрей, Алиса Блэкрэббит/Ада Безариус, Оскар Безариус
Тип: гет, слэш, фэмслэш
Рейтинг: R
Жанр: ангст, романс, AU
Размер: мини
Дисклеймер: на мангу не претендую, а мои персонажи похожи на исходники весьма приблизительно.
Саммари: имеет ли слуга право любить своего господина, и может ли господин любить слугу? Или любят – просто люди?..
Авторские примечания:
* AU – категоричный и непреклонный. ООС, если подумать, тоже имеет место быть.
* Гилберт здесь младше Оза на год – им приблизительно 18 и 19 лет. Как это так? Ну, просто представьте, что с Озом не случилось Бездны...
* Писалось на тур по заявке, но заказчик счел себя неудовлетворенным, увы и ах.
Размещение: исключительно с моего письменного разрешения.

Эта ночь была прекрасна: темное небо, не омраченное ни единым облаком, цветом напоминало лучший заморский бархат; полная луна заливала призрачным светом старый парк, превращая его в таинственный лес, совсем как в тех сказках, которые когда-то рассказывал Оскар Безариус.
Рассказывал ему и Озу...
Гилберт тихо всхлипнул и до боли, до вкуса крови во рту прикусил губу, чтобы не разреветься самым позорным образом.
Сказки закончились.
Молодой господин вырос, и теперь у него своя собственная жизнь, в которой ему, Гилберту, места больше нет.
За его спиной в доме раздался громкий девичий смех, быстрый говор, по лестнице простучали каблуки... Гил плотнее задвинулся в тень и крепко зажмурился - чтобы не видеть, чтобы даже не предполагать, что будут сейчас делать господин и его девушка; но и того, что он слышал, было достаточно.
- Алиса...
Голос Оза - бархатный, глубокий, - как обычно заставил его сердце замереть, чтобы потом помчаться рваным, неровным аллюром.
- Уже поздно. Пойдем в комнату.
- Сейчас, погоди немного, - отозвалась та, и Гилберта, как обычно, передернуло. Он не понимал, как можно оставаться равнодушным, когда с тобой разговаривает Оз. Сам он с некоторых пор с трудом мог сохранять даже подобие хладнокровия, если тот был рядом. А она...
Гилберт неосторожно открыл глаза и тут же снова зажмурился, но было поздно: образ Оза, прижимающего к себе девушку, ласково целующего ее макушку, приглаживающего смешные «рожки», забавно торчащие в стороны и не поддающиеся никакой укладке, отпечатался на его сетчатке прочно и навсегда, словно выжженный каленым железом.
- Перестань, - ворчливо сказала между тем Алиса и, судя по звуку, отступила в сторону. – Вот это уже совершенно ни к чему. Все эти твои телячьи нежности... прибереги их на потом, понял, слуга?
Оз тихо рассмеялся.
- Да, моя госпожа. Как пожелаете. Но твои вихры так и напрашиваются, чтобы их пригладили.
- На себя посмотри, - не осталась в долгу Алиса, - и оставь мои волосы в покое, а то плохо тебе придется. Ты же знаешь...
- Знаю, - согласился Безариус, и повторил:
- Пошли. Мне... не терпится.
Гилберт сжал кулаки – так, что короткие ногти впились в ладони, и еще сильнее прикусил губу, - лишь бы не заорать от боли, скрутившей его изнутри, а Алиса со смешком спросила:
- Хочешь сделать это сегодня? Что же, я не против. Сколько можно ждать, в конце концов... Да, ты прав. Вот тебе за это.
Послышался звук быстрого поцелуя, резкий смех, несколько неразборчивых слов, произнесенных насмешливым голосом Оза, шаги – и все стихло.
Гилберт открыл глаза, запрокинул голову и уставился в ночное небо, усыпанное алмазами звезд. При этом он не видел ни одной из них; он не любовался - он вспоминал...

Алиса появилась в их жизни после того, как Ада, в отличие от Оза учившаяся в Латвидже, привезла на каникулы нескольких своих друзей. Компания оказалась шумной и разношерстной, однако Оскар Безариус был только рад нашествию молодежи: он небезосновательно полагал, что в домашнем воспитании Оза были лакуны величиной с межконтинентальный пролив, и одной из них можно было признать отсутствие в его окружении сверстников – кроме Гилберта, разумеется. И хотя Оза до того момента, казалось, все полностью устраивало, Гилберт не мог не признать, что молодой господин оживился и охотно общался с вновьприбывшими – в отличие от самого Гила, который не знал, куда себя девать от смущения. Оз много смеялся, шутил, слегка флиртовал с девушками (сердце Гила каждый раз болезненно сжималось при этом, но он рассудил, что главное – его дорогому господину весело и хорошо), не уделяя, впрочем, ни одной из них внимания большего, чем остальным... И все было вполне терпимо, пока после пьяной вечеринки, устроенной Оскаром, он не начал явно выделять среди прочих Алису.
«И ладно бы, она еще понимала, как ей повезло, - с тоской думал Гилберт. – Но ведь она же...она же просто... стерва!»
Произнесенное даже мысленно грубое слово заставило его слегка покраснеть, но на душе неожиданно стало легче.
- Да, стерва! – ожесточенно повторил он тогда вслух. – Как можно так наплевательски относиться к молодому господину? Как можно звать его слугой? И как... как может он терпеть это?!
Оз не просто терпел – казалось, он поощрял Алису в ее хулиганских выходках. Он позволял и прощал ей все: грубые манеры, абсолютно некультурное поведение за столом, резкие высказывания, тычки и толчки, которыми она повадилась его награждать. Однажды Гилберт не выдержал: перехватил занесенную руку Крольчихи, как он стал про себя называть девушку из-за ее «говорящей» фамилии, и непривычно зло процедил, глядя прямо в изумленные фиолетовые глаза:
- Не смейте поднимать руку на моего господина!
Алиса моргнула, потом неожиданно расхохоталась, выдернула запястье из крепкого захвата и насмешливо сказала, обращаясь к Озу:
- Какой у тебя служка! За тебя горло перегрызет, а? Как интересно... Не я одна, значит, блюду свои интересы, так, Безариус?
Оз мягко положил руку на плечо Гилберта, слегка сжал его, глянул на тут же заалевшие скулы Гила и усмехнулся.
- Я ведь тебе сразу говорил об этом, разве нет? - загадочно ответил он. – Ты не слишком-то доверяешь людям, Алиса.
- С чего бы это мне им доверять, - пробормотала девушка, так же внезапно успокаиваясь. Потом хмуро глянула на растерянного непонятным разговором Гилберта и махнула рукой:
- Иди, гуляй. Не буду я трепать твоего драгоценного господина, водорослевая башка.
Гилберт тут же вспыхнул, но не успел и рта раскрыть, как почувствовал, что пальцы Оза слегка ерошат его волосы, и смутился почти до слез, чувствуя одновременно, как начинает бешено колотиться сердце.
- Это ты его за волосы так прозвала? – Оз зажал между мальцами мягкую прядь и потянул ее, распрямляя легкую волну. – Ну зачем же. Ничуть не похожи.
- Похожи, - упрямо возразила Алиса. Потом схватила Оза за руку и потащила в дом, по дороге подробно разъясняя, в чем именно выражается сходство волос Гила с водорослями. Сам Гилберт остался стоять на крыльце, пытаясь унять дрожь в ногах и справится с жаркой истомой, накатившей сразу же, как он почувствовал прикосновения Оза.
Он знал, что он ненормальный.
Он знал, что то, чего он хочет, не произойдет – никогда.
Он знал, что Оз должен жениться, у него должны быть дети.
Он знал.
И тем не менее, каждый раз, когда господин прикасался к нему, говорил с ним, даже просто смотрел – по телу растекалась волна глубинного жара, начинало ныть в паху, скулы пламенели, и в голове роились такие мысли и желания, что потом, немного успокоившись, Гилберт снова краснел, вспоминая их – только уже от стыда.
Хотелось, чтобы губы Оза коснулись его, пересохших от волнения и желания, губ.
Хотелось ощутить, как руки господина скользят по спине и крепко прижимают к груди.
Хотелось...
Ох...
Гил крепко стиснул зубы, вспомнив случайно подсмотренное: Оскар Безариус прижимает к стене молоденькую горничную, задирает юбку, стаскивает с нее тонкие трусики, мнет упругие ягодицы, постанывая, целует шею, ключицы... Стоящий за портьерой, не успевший вовремя уйти Гилберт неожиданно представил тогда на месте Оскара Оза, а вместо горничной – себя, и так возбудился, что впервые осмелился на постыдное: расстегнул бриджи, сдвинул белье и, высвободив из одежды напряженный, пульсирующий член, обхватил его рукой и принялся быстро двигать ею вдоль ствола.
Он кончил, когда увидел, как Оскар, развернув девушку лицом к стене, берет ее сзади – просто представив, что это он сейчас стонет, вжимаясь щекой в шершавую штукатурку; что это Оз входит в податливое тело - резко и сильно, так, что хочется кричать от чувства принадлежности ему – тому единственному человеку, которому Гилберт хотел бы когда-либо принадлежать.
Целиком и полностью.
Всегда.
Но теперь...
Теперь Оз принадлежал Алисе, и с этим ничего нельзя было поделать.
Все было правильно.
Справедливо.
И – так больно, что не хотелось жить.

- Эй, водорослевая башка! – неожиданно услышал Гил резкий голос, выдернувший его из будоражащих и мучительных одновременно мыслей. Вздрогнув, он обернулся и оказался буквально нос к носу с Алисой. Девушка стояла к нему вплотную и насмешливо смотрела, как он моргает, пытаясь взять себя в руки.
- Что, ревешь? – с некоторым подобием сочувствия в голосе спросила она, вглядываясь в блестящие золотистые глаза. Гил вскинулся.
- Ничего подобного! Я...
- Ага, я вижу, - перебила его Алиса. Потом повернулась и пошла прочь, бросив на ходу:
- Иди за мной, служка. Тебя Оз зовет.
Три последние слова оказали воистину волшебное действие. Моментально собравшись, Гилберт поспешил следом за целеустремленно шагающей вперед девушкой, недоумевая, правда, по какой такой причине Оз отослал ее за своим слугой и что ему могло понадобиться ночью в глубине сада: судя по всему, Алиса вела его к старым качелям – тем самым, на которых они не единожды засыпали в летние полуденные часы, полные сочного запаха нагретой солнцем травы и легкой, тогда еще непонятной ему истомы.
Оз был уже там. Сидя на широкой сидушке-скамье качелей, он тихонько покачивался, слегка отталкиваясь ногами от земли, и сердце Гила на мгновение замерло в груди от щемящей нежности и тоски.
«Он... тоже помнит?.. Мой господин... Оз... Я...»
- Вот твой служка, - буркнула Алиса и наябедничала:
- Он ревел.
Гилберт покраснел как рак. Он не считал себя образцом мужественности, и Оз прекрасно знал все его болевые точки. Но выглядеть перед господином совершенным ничтожеством ему абсолютно не хотелось.
Впрочем, Оз не обратил на эти слова особого внимания – или просто не подал виду. Он кивнул Алисе и сообщил:
- Ада у озера – все, как мы договорились.
- Хорошо, - вздохнула Алиса. Потом помялась немного, наклонилась вперед и легонько чмокнула Оза в уголок губ.
- Спасибо тебе. Я... Ладно, забудь. Просто – спасибо.
Смущенно хмыкнула, махнула рукой и пошла прочь – в сторону небольшого озера, где любили купаться молодой господин и Гил в знойные летние дни.
Проводив Алису взглядом, Гилберт вопросительно посмотрел на Оза и обнаружил, что тот слегка подвинулся с центра скамьи и похлопывает ладонью по сидению.
- Иди сюда, Гил. Давай посидим рядом. Такая чудесная ночь... Это очень романтично – быть в такую ночь с тем, кого ты любишь, правда?
- Да, молодой господин, - прошептал Гилберт, осторожно опускаясь на другой край сидушки и подавляя желание подвинуться поближе, как в детстве, чтобы ощутить тепло гибкого тела, коснуться сильной руки, подставить губы для поцелуя... Он с трудом сглотнул и зажмурился, пытаясь прийти в себя; по телу разливалась знакомая истома, сердце стучало часто и глухо.
Оз целовал его однажды, примерно год назад. Всего раз, и это был очень невинный, в общем-то, поцелуй: ни один из них не разомкнул губ, да и губы-то соприкасались всего несколько секунд... Наверное, для Безариуса это был своего рода эксперимент, до которых он был большой охотник. Но Гилберт хранил в памяти каждое мгновение этих ощущений – не в последнюю очередь и потому, что не верил в повторение такого счастья, какое испытал в тот момент.
И поэтому оказался совершенно не готов, когда Оз, вдруг переместившись к нему вплотную одним плавным движением, повелительно притянул его за плечи к себе и поцеловал, сминая губы настойчиво и бескомпромиссно. Тонкие пальцы при этом зарывались в растрепанные темные волосы, очерчивали скулы, расстегивали ворот рубашки, чтобы... Призвав на помощь всю свою силу воли, Гил резко отстранился и в панике зашептал:
- Мой господин, что вы делаете?! Это неправильно, так нельзя! Я же... слуга! А вы...
- К черту все, - прошептал Оз в ответ, снова притягивая неубедительно сопротивляющегося Гилберта ближе. – Плевать, кто мы есть для кого-то. Мы – прежде всего люди, Гил. И я хочу близости с тем, кто мне дорог. С тобой. Или... ты не хочешь?..
- Нет! – вырвалось у Гила прежде, чем он сумел сообразить, нужно ли говорить об этом. – То есть, да... Я... очень хочу, мой господин!
- Оз, - поправил его Безариус сердито. – Зови меня по имени; сколько раз уже говорить?!
- Хорошо, Оз, - тихо сказал Гилберт, несмело прикасаясь к его плечу. – Я... больше не забуду, обещаю.
Оз усмехнулся, наклонился к его лицу и замер, словно дразня – или провоцируя. Их губы почти соприкасались, разделенные парой миллиметров воздуха; и Гилберт не выдержал. С коротким стоном он сам потянулся вперед, к самому желанному и дорогому для него человеку, бессвязно шепча:
- Я люблю вас... тебя, Оз! Прости меня! Не могу больше... Так хочу... Прости...
Лицо Оза исказила короткая судорога, словно он пытался сдержать слезы. Он порывисто обхватил Гила и прижал к себе – сильно, до боли, так, что Гилберт четко ощутил, как безумно колотится его сердце.
- Глупый, за что ты просишь прощения? Разве ты не понимаешь, как я счастлив услышать это?
«Теперь – понимаю», - подумал Гилберт, расслабляясь наконец и просто наслаждаясь той самой близостью, о которой всего полчаса думал, как о несбыточной мечте.

Они еще долго сидели на старых садовых качелях – тихо говорили, целовались, просто молчали, обнявшись. Пока этого было достаточно; этого было так много сейчас, что заходить дальше казалось им просто кощунством. Оба изнемогали от желания, но ни один не хотел сегодня перейти ту волшебную грань, когда желание становится реальностью. Что их останавливало? Они вряд ли смогли бы ответить четко. Здесь был и страх, и неуверенность, и боязнь сделать что-то не так; но больше всего в этом нежелании переступить черту было стремление продлить предвкушение чего-то необычного, светлого и долгожданного – того самого, с которым дети ждут Рождество.
Когда они, наконец, опомнились, небо уже посветлело, а последние летние звезды прощально подмигивали начавшему просыпаться солнцу.
- Пора домой, - шепнул Оз и, не удержавшись, легко провел подушечкой большого пальца по зацелованным губам Гилберта. Тот коротко вздохнул, и вдруг распахнул золотистые глаза:
- Оз, а как же Алиса? Ведь вы с ней... у вас с ней...
- Ничего не было, - закончил предложение Безариус и усмехнулся. – Просто мы, два товарища по несчастью, нашли друг друга и поддерживали, как могли. Ну и еще я пообещал ей создать прикрытие для пребывания в поместье.
- Прикрытие? – непонимающе спросил Гил. – Для чего?
Вместо ответа Оз встал и потянул его за руку.
- Пойдем. Если они еще не ушли, то...
Молодые люди быстро прошли через просыпающийся парк, подошли к озеру, и пораженный Гилберт увидел, что на поваленном дереве, которое они с Озом не так давно собственноручно вытащили на желтый пляжный песок, прижавшись друг к дружке сидят две девушки. Одной из них была Алиса, а другой – Ада, сестра Оза. Как раз в этот момент Ада повернулась к Алисе, и та, непривычно нежно улыбнувшись, потянулась к ее губам.
Гилберт покраснел и отвернулся. В этом поцелуе было столько затаенной нежности и любви, что у него заныло сердце.
«Вот как, - подумал он, осторожно пробираясь вслед за Озом обратно к дому. – Значит, Алиса тоже... И ее любовь никак не назовешь правильной – с чьей-то еще точки зрения. Но ведь Оз прав, мы все – просто люди. Так какая разница, кого мы любим? Главное, что мы умеем любить.»
Задумавшись, он отстал от Безариуса, который остановился на пороге, ожидая его. Гил ускорил шаг и, уже входя внутрь, осторожно вложил пальцы в аристократически изящную ладонь. Почувствовал нежное пожатие и глубоко вздохнул, испытывая счастье и покой.
«Как хорошо... Сегодня будет отличный день. А ночь... – тут он поймал на себе взгляд Оза, полный глубокого, тянущего душу желания, и задрожал в предвкушении, - а ночь будет просто прекрасна...»

@темы: Алиса, Гилберт Найтрей, Ада Безариус, фанфики, Оз Беззариус